асного для нее, значительного. Но предупреждения интуиции не были восприняты всерьез, и наскоро собравшись, она вышла на улицу и присела на скамейке остановки маршрутного такси. Четвертый месяц, она каждый день, утром, в одно и то же время выходила, торопясь на работу, и садилась в одну и ту же маршрутку под номером «28а», которая везла её через весь город к институту исследования природы времени «Хронос». Сегодняшнее утро не было исключением. Она снова остановила знакомую машину и села на свое любимое место. Алиса знала всех пассажиров. За прошедшие три месяца ежедневных поездок они перезнакомились и даже немного болтали друг с другом о всякой всячине. Когда о погоде, а когда и о жизни. Вот седой худощавый архитектор Степаныч – зануда и старый холостяк, сидит всегда у окна, рядом с водителем. Вот девочка-курьер, работает в соседнем с «Хроносом» здании какой-то статистической организации. Вот два друга-спортсмена, студенты последнего курса Инфиза, будущие чемпионы, красавцы, гребцы. Косая сажень в плечах. Эх, где Алисины семнадцать лет? Через сиденье от нее ветеринар Прохоров – мастер своего дела. Это к нему в клинику она регулярно водит своего пса Понтия. Прохоров имеет особый, деликатный подход к французским бульдогам. Ее любимый питомец, обычно нервно облаивающий всех субъектов в белых халатах, ветеринара Прохорова уважает и позволяет ему производить профилактический осмотр и даже измерять температуру. Водитель Гога – озорной грузин, тот еще ловелас, зеркало заднего вида настраивает на удобный обзор дамских коленок в салоне. Екатерина Ивановна – консьержка. Из сумки всегда торчат длинные спицы – вяжет внукам. Их у нее семеро.
Каждый на своем месте, каждый занят своими мыслями. Короткое приветствие кивком головы, легкая полуулыбка и опять, каждый ныряет в свой маленький мир мыслей.
Алиса любила сидеть посерединке. У окна все места были заняты, а вот посерединке, прямо под сетчатым люком на крыше маршрутки было удобно и прохладно. Жаркий август дышал зноем уже с утра. Алиса пристегнулась ремнем безопасности, достала из сумочки наушники плеера, и включила радио-ретро. Давно забытая многими, но так ею любимая группа «Виагра» пела:
«Цветок и нож я подарю тебе
Ты выиграл пари.
Ты так хотел побед,
Так забирай свой приз,
Чего ты ждешь?
Цветок и нож…»
И, вдруг, мир перевернулся. Сначала, где-то внизу, под маршруткой, что-то хлопнуло, потом машина, озаренная, словно тысячей солнц, взмыла вверх и стала вращаться высоко в воздухе. Скорость этого вращения была такой, что Алису прижало к креслу, как космонавта, перегрузками. Она только могла видеть краем глаза в окно, как неумолимо приближалась к земле. Крепкий ремень, впился ей в грудь. По салону кидало в ужасе кричащих, забывших, в отличие от нее, пристегнуться пассажиров. Машину ударило о землю и перевернуло. От удара она отскочила от земли, словно мяч. Еще удар, еще и еще. Алиса ничего не видела и почти ничего не ощущала. Черная пыль, навалившееся на нее чье-то тело, и внезапно пошедший из ниоткуда дым не давали дышать. Она чувствовала, что теряет сознание. Внезапно хватка ремня безопасности ослабла, и ее кто-то потянул за шиворот. Она словно оказалась в знакомом свечении точки прерывания. Такое запоминаемое ощущение оцепенения, и мертвенно-серую волну серебристого сумрака спутать невозможно было ни с чем. Все словно замерло вокруг нее, застыло без движения. Но длилось это всего несколько мгновений. Потом вдруг кислород обжег легкие. Яркое солнце ослепило, а чьи – то руки подхватили ее и несли, несли…Алиса поняла, что ее усадили на траву обочины. В следующий момент раздался взрыв. Она упала на землю ничком, только смутно осознав, что кто-то прикрыл ее своим телом.
Прошло несколько минут, когда оглохшая от взрывной волны Алиса смогла встать и, шатаясь, подойти немного ближе к маршрутке. В шоке она разглядывала жуткую картину: не было больше ни Степаныча, ни девочки-курьера, ни спортсменов, ни даже ветеринара Прохорова. Никого. Разом не стало тех, кого она почти не знала, но кто стал частью ее жизни. Взорвавшаяся сгоревшая, искореженная маршрутка стала братской могилой для всех. От тел остались угли. В живых была только она.
– Держитесь, сейчас приедет помощь. – Алиса обернулась. За спиной стоял мужчина в клетчатой, испачканной, прожженной в нескольких местах рубашке. Его светло-русые, вьющиеся волосы были взъерошены, и встревоженный взгляд серо-голубых глаз изучал ее сверху донизу. – Вы в порядке? Ничего не сломано?
Алисе показалось, что она где-то уже видела эти глаза. Наверное, просто показалось. Мужчина говорил с легким акцентом. Она спросила глухим, срывающимся голосом:
– Это вы меня вытащили?
– Жаль, что не смог остальных.
– Но как? Как у вас получилось? Это было невозможно! – Алиса мысленно прокручивала в мыслях траекторию движения маршрутки, удары о землю, короткую паузу, после которой произошел взрыв и пожар. – Было всего несколько секунд, за которые вы должны были оказаться рядом. Это просто невыполнимо!
– Для меня мало невозможного. – Мужчина обернулся на звук послышавшейся сирены. Кареты скорой помощи, пожарные, полиция, толпа зевак приближались к месту катастрофы.
– Мне