руке игрушечный автомобиль и он возит его по ворсу ковра из стороны в сторону. Его движения похожи на движения сломанного робота. Они бессмысленные и механические.
– Мышь, – она подходит к нему и садится рядом, но ребенок не обращает на нее никакого внимания. Его взгляд по-прежнему устремлен в угол комнаты. На подбородке застыла капля вязкой слюны.
– Сынок, не надо, не пугай меня, – она трогает его за плечо и ощущает, как напряжены его мышцы, – их словно свело судорогой.
– Максим! – она обхватывает его руками. – Перестань! Достаточно притворяться!
Катя трясет его, и его голова болтается из стороны в сторону как у сломанной куклы.
– Максим! Ответь мне!
Она отводит руку, чтобы ударить его. Впервые в жизни, она собирается ударить своего ребенка, но она настолько напугана, что уже не отдает отчета своим поступкам. Она готова на все чтобы не видеть этот потухший отсутствующий взгляд, не слышать скрип колес игрушечного автомобиля, от которого по спине и руками пробегают разряды ледяного электричества.
Но ей не пришлось бить его. Мальчик поворачивает голову так же, как это делает птица – одновременно поднимая лицо. Их взгляды пересекаются, она смотрит в его глаза и понимает, что он не видит ее. Сейчас он где-то совсем в другом месте. Ей кажется, он к чему-то прислушивается.
– Хватит! Разорвите уже этот круг! Убейте этого демона внутри себя!
– Максим? – ее сковывает ужас. Если с сыном что-то не так, она не сможет себе этого простить, она не сможет жить дальше. Что если это рак мозга или энцефалит. Что если…
– Перестаньте! Перестаньте кормить его виной и кровью, – продолжает Максим после паузы. – Вы не виноваты в смерти вашей матери! Ваш отец не виноват! Весь мир не виноват!
С последними словами из его тела будто уходит вся сила. Он расслабленно падает в ее объятия.
– Мама, – говорит он обычным голосом, – мне приснился плохой сон.
В тот момент он показался ей похожим на отца, который тоже пугал ее в детстве подобными «отключками», замирая с устремленными в одну, находящуюся где-то за пределами этого мира, точку выпученными глазами. До конца, не понимая причин своего страха, Катя схватила сына и прижала к себе. Отвлекая его разговорами, она старалась как можно дальше отвести его от края той пропасти, к которой он подошел в тот момент.
Если это сон, пусть он скорее забудется, пусть все воспоминания о нем сотрутся. Но она ведь знала, что в данном случае все не так просто. Это не был сон. Она видела и знала что это. Она боялась, что, то, что дремлет в ее душе, передалось и ее сыну. Что-то темное, как тень под фонарем на ночной улице. Что-то эфемерное как предсмертный выдох.
Отчасти для того, чтобы переключить внимание ребенка она предложила после обеда сходить в зоопарк и посмотреть на «больших кисок».
Макс согласился, хотя вид при этом у него был такой, будто он делает это исключительно ради нее.
Переключить его внимание и вернуть в реальный мир ей