дружбы не получилось, но обе одинаково ровно влились в большую «двухэтажную» астаховскую семью, и каждая незаметно встала у руля своей маленькой семейной лодки.
Между Адой и Кириллом разница была уже не в девять минут, а в семь лет. Несмотря на нее, росли они, как и их отцы, вместе – в семьях не делали особой разницы, где чей ребенок, и каждый день можно было выбрать, где поужинать или скоротать вечер – на седьмом или восьмом этаже. Маленькой Аде нравилось у дяди с тетей – там все время шутили и много смеялись, а еще можно было неограниченно брать еду со стола и холодильника, в то время как ее мать, недовольная генетической полнотой Астаховых, садила всех на строгую диету. На восьмом этаже Анне приписывали скрытую манию величия, потому что единственную дочь она назвала своими же инициалами – Анна Дмитриевна Астахова – Ада. Самой Аде ее имя в детстве принесло много печально-отчаянных минут, но с возрастом она с ним примирилась, и стала благодарна матери и за редкое имя, и за привитые пищевые привычки, благодаря которым ей удалось, в отличие от остальных родственников, к тридцати годам сохранить хорошую фигуру. А тогда, в детстве, это казалось просто занудством.
– Будешь столько есть, станешь жиртрестом, когда вырастешь, – пророчески поучала Анна крутившегося во время обеда на ее кухне тринадцатилетнего Кирилла.
– Ну и пусть, – весело отвечал ей тот, кладя котлету на ломоть хлеба и запивая все это молоком, – толстых все любят!..
И Кирилла, независимо от его веса, действительно все любили. Магия девяти минут работала и на детях – то, что Аде давалось долгими мытарствами, у брата выходило играючи и само собой. В юности, в отличии от нее, он ставил перед собой маленькие, понятные цели – он не особо размышлял, кем быть и куда пойти учиться, ему было все равно, но точно знал, что не хочет в армию, поэтому выбрал самый простой вариант с военной кафедрой – медицинский институт, стоматологический факультет. Рвение к высшему образованию привила и дочке, и племяннику Адина мать, любившая вздыхать, что она одна образованная в этом астаховском колхозе, но если для Ады это стало действительно важным пунктом, то для Кирилла это был просто метод отлынивания от службы. Впрочем, выбор оказался верным – профессия, в 1987 году казавшаяся смешной, оказалась хлебной и в прямом, и в переносном смысле, и в тяжелые девяностые, когда на заводах не платили зарплату, а учителя бастовали, кормила, и не только хлебом, все поколения семьи Астаховых. Девяносто восьмой год Кириллу тоже повезло пережить без потерь, а с начала нулевых он уверенно пошел в гору – открыл собственный стоматологический кабинет, приобрел недвижимость и заделался важным человеком. У Ады же путь от окончания школы до сегодняшнего момента состоял из непрекращающихся испытаний. Трудно сказать, что мешало ей повторить путь брата – то ли пресловутые кармические девять минут, то ли желание мыслить и действовать масштабней, чем она сама. Маленьких целей ставить у нее не получалось, и хотелось всего если не сразу, то в ближайшем будущем.
В