включился зеленый. Водитель облегченно вздохнул и тронулся с места.
Орен обернулся, пытаясь понять, не привиделось ли ему, но тьма надежно укрыла придорожную насыпь. И он не увидел ничего, кроме дорожного знака, тающего в заднем стекле автомобиля.
– Все в порядке? – Майя взяла Орена под руку и уткнулась подбородком ему в плечо. – О чем задумался?
– Все отлично, – Орен нажал на кнопку нужного этажа, и лифт понес их наверх. – Просто немного устал.
Зайдя в квартиру, Майя, расспросила няню о том, как прошел вечер, не плакал ли ребенок, что ел. Та подробно ответила на вопросы, взяла деньги и тихо закрыла за собой дверь.
Майя чмокнула Орена в нос и зашла в ванную.
– Я быстро.
– О’кей. Сварю пока кофе.
– Няня сказала, что в холодильнике осталась лазанья, – сказала она из-за двери. – Разогрей, если хочешь.
– Нет, с меня на сегодня хватит.
Орен прошел на кухню. Взял турку. Покрутил ее в руках и вернул обратно на место.
Из ванной донесся шум льющейся воды.
– Да к черту. – Мужчина достал из шкафчика початую бутылку бурбона и плеснул немного напитка на дно низкого тяжелого бокала. Не раздумывая, залпом опрокинул в себя содержимое.
По телу мгновенно разлилось приятное тепло. Картинка с сидящим на обочине ретривером задрожала и истончилась.
«Наверное, просто показалось», – подумал Орен и налил еще.
Прихватив с собой бокал, он прошел в спальню и сел в кресло.
Мягкий свет ночника бросал на стены причудливые тени. Словно чьи-то изломанные руки тянулись к окну, за которым горел полный диск луны. Под армейской фотографией стояла одинокая фигурка бумажного журавля.
Орен отпил из бокала. Мысли унесли его в прошлое. В тот жаркий летний день, когда он выносил Дуду из зоны обстрела. Все остальные навсегда остались лежать там. У подножия зеленых ливанских гор. Их тела, вернее, то, что от них осталось, так и не вернули родным, несмотря на долгие переговоры и все усилия разведки.
Майя открыла дверь и вышла из ванной. Неровное пятно света легло на пол. Орен видел, как жена, напевая себе под нос какую-то мелодию, подошла к зеркалу, взяла расческу. Полностью привести волосы в порядок она не успела – раздался телефонный звонок.
Орен прислушался. Дурное предчувствие накатило, словно приступ тошноты, и застряло комом где-то посередине горла. Из коридора донеслись обрывки слов, но в глубине души Орен уже знал, и от этого осознания все его тело сковало холодом.
Закончив говорить, Майя положила трубку и какое-то время не трогалась с места. Потом медленно повернулась и посмотрела на мужа. Слов не понадобилось. Все и так читалось в ее глазах. Она прошла в комнату и села на кровать.
– Дуду…
Это прозвучало так тихо, будто она боялась спугнуть вьющихся возле светильника мотыльков.
– Когда человек хочет кричать и молчит, это и есть настоящий крик, – сказал Рахмиэль и взглянул на раскинувшееся до горизонта море.
Орен глубоко