мне есть кому помочь.
– Туча пр-риплыла, припёрлась горбатая р-рыба! – орет колпичка. Стоит на земле и орет, растопырив крылья.
Присаживаюсь, протягиваю руку, птица тяжело запрыгивает на нее, крепко цепляется лапами в запястье, сминая рубашку. Больно, между прочим, и царапуче.
Вокруг снуют местные, спешат по своим делам, почти не задерживая на мне взгляда. Некоторые кивают, я тоже им киваю, хотя в лицо никого не узнаю. Не люблю смотреть людям в глаза, потому плохо запоминаю лица. Для этого нужно делать усилие: не отвести взгляд, не уйти в свои мысли, разглядеть чужое лицо, отметить в нем какие-нибудь особенные черты: торчащие зубы, красные прожилки на носу, родинку, шрам, бегающие глаза… В Болотье, где взгляд притягивают бесстыдно обнаженные проборы простоволосых женщин, запоминать людей еще труднее. Тут я вообще стараюсь смотреть в землю.
– Привет, Накер!
Еще бывают такие лица, как у Тучи – без всяких особенных черт. Разглядывай его сколько угодно, води по нему глазами, пытайся за что-нибудь уцепиться – как только отвернешься, сразу забудешь это лицо и потом запросто спутаешь его с другим. Поначалу я узнавал Тучу только по колпичке на плече. Или по голосу. Голоса я запоминаю лучше лиц.
Колпичка, сильно сжав напоследок мою руку, взлетает и тут же грузно шлепается на Тучино плечо. На моем рукаве остаются дырки от когтей, одна чуть замазана кровью.
– Не передумал?
Мотаю головой. Туча обещала сводить меня к Сплюхе, это какая-то местная ворожея, «которая не смогла найти вора». После того, как сгинули Чародей и чароплёты, таких ворожей расплодилось много, только я не слыхал, чтоб они и правда кому-нибудь помогли. Но болотцы ей верят… что с них взять?
Просто так прийти к Сплюхе нельзя, только по делу, и в качестве платы нужно принести еду. Потому Туча придумала, будто я хочу узнать своё будущее, а я приготовил мешочек с угощением – засушенные фрукты и орехи в меду, завернутые в кисловатые хрустящие листья. Привез из Подкамня, там это одно из любимых лакомств. Варки вообще жуткие сладкоежки и очень этого стесняются.
– Как Гном? – спрашивает Туча, пока мы идем через поселок.
Ради того она со мной и возится – ради Гнома. Вроде бы они даже тискались на «пир-ровании», точно не помню, но после этого я не видел их рядом. Такой уж Гном, если занят делом – про всё забывает, даже поесть. А может, ему и дела нет до Тучи.
Да и мне тоже нет. Я просто пытаюсь лучше понять, что вообще происходит, и когда бы еще мне удалось что-то узнать про Болотье?
– Работает Гном, – говорю. – Везде ходит, всех спрашивает.
– А меня не спрашивает, – говорит Туча, стараясь звучать равнодушно. – Да вот спросил бы! Я бы помогла, я б его тоже сводила к Сплюхе. Или он уже ходил?
– Не знаю. А Сплюха при чем тут?
– Да вот при том. Ведь хмуря позвали после того, как у неё сны украли.
Я останавливаюсь. Мы с Тучей как раз дошли до лужайки у северного края поселения. Тут сухо и зелено,