не всегда носят безобидный характер.
– Что – пейнтбол реальными пулями по живым мишеням?
– Да нет, до этого не доходило, но говорят, пару раз вертолет для эвакуации пострадавших вызывали. Интересно тебе? Ты ж у нас мастер журналистского расследования.
– Да мне-то интересно, Михал Юрич, и я сам в четырех стенах засиделся… Сходил бы. Но под каким соусом? Как они, эти сафарщики, журналиста в свои ряды допустят?
– А если не расшифровываться? – заерзал, будто подбираясь для прыжка, Борода. – Зачем? Вряд ли, если они из Москвы, тебя в наружность знают.
«Не насколько я популярен, ага».
– Ты вроде как тоже – развлечься, а?
В глазах у старика забегали искорки.
– По-моему, вы и сами могли бы пойти, – невольно улыбнулся Андрей.
– Ну, если летом… Сырость мне в кости лезет. Ну ты подумаешь, а? Наводки у меня есть.
– Я с Аней посоветуюсь. Сами понимаете – если она скажет «нет», придется отложить. А так – я не против. До конца недели сообщу.
– Да он, похоже, за меня все решил, Михал Юрич. Привык командовать-то.
Анна ходила дома в розовом флисовом брючном костюме, и Андрею она сейчас напоминала некогда дефицитный и поэтому желанный кондитерский товар – сливочную помадку в гофрированной бумажке.
– Ну, на три дня я тебя отпущу, – сказала она, забирая у него тарелку. – Главное, чтобы это прошло без каких-то…
Она не договорила.
– Ничего особенного не случится. Наш район, сезон относительно теплый…
– А если тамошние деятели узнают, кто ты?
– А кто я? Я и на самом деле бизнесмен, директор коммерческого предприятия.
Анна налила чаю и присела – осторожно, тяжело.
«А может, не стоит?… Или потом?»
– А узнают – сами рады будут, что про их заведение напишут… Доплатят еще, чтобы посочнее расписал.
– Ну ты и вправду деловой стал, – улыбнулась Анна.
Наутро в редакции, степенно беседуя с Валей, его ожидал старина Павлючок.
– А ты чего не в школе? – строго спросил Андрей.
– Да сейчас… У нас по идее зачет по лыжным гонкам, а какие сейчас лыжи? Все стаяло. Я тут принес…
Его материал, напечатанный пару номеров назад, произвел впечатление на общественность города, и Павлючок, явно войдя во вкус, принялся разоблачать безобразия преподов с энтузиазмом истинного прозелита. Более того, к нему стали обращаться за помощью притесняемые негодными учителями ровесники.
– И чего – так прямо и написала на лбу? – не поверил Андрей, бегло просмотрев боевой репортаж Павлючка.
– Ага! Фломастером единицу нарисовала, расписалась и поставила пацаненка перед классом на весь урок. А те сявки и рады стараться! Ржали, бумажками пуляли! Потом его лечили даже, от нервов.
– Ну да?
– Да! Чё – я врать буду?
– А фамилию учительницы что не узнал? Это обязательно надо было сделать, я же тебе говорил. И здесь тоже – про химичку? Ни имени, ни фамилии… Недоработал, спецкор!
– Чё – не будете печатать? – явно огорчился