ученого, но и художника, поэта, философа. Что, однако, отличает картину мира ученого, так это претензия на объективность языка науки и сформулированных на этом языке суждений. Причем объективность понимается как преодоление субъективности.
В результате такого преодоления происходит замена мира, самой реальности картиной, которую как будто никто не создавал. Если посчитать такую замену оправданной, картину достаточно полной, а преодоление субъективности завершенным, что-то существенное оказывается упущенным. Это существенное – два взаимосвязанных момента, также определяющие научную деятельность. Первый – субъект производства научной картины мира, внимание к которому позволяет удержать зазор между всегда неполной и всегда отчасти субъективной картиной и самим миром14. Второй – сама деятельность, условия производства картины, которые оказываются скрытыми за представленным результатом. В пространстве этих условий – неопределенность итога, бóльшая очевидность вопросов, чем ответов, открытость взаимодействию с различными заинтересованными участниками15. Внутреннее противоречие научной деятельности состоит в том, что подобное сокрытие столь же естественно, сколь необходимо выявление упущенного. Пограничным элементом, оказывающимся условием сокрытия, выступает представление завершенного научного знания для распоряжения и использования любым заинтересованным в этом представлении другим. Предполагается, что в своей заинтересованности в результатах научной деятельности другой освобожден от необходимости обращения к скрытому элементу субъективности научного знания и его производства и не обязан раскрывать производителю научного знания основания собственной заинтересованности. На основании отсутствия необходимости приводить эти интересы к взаимодействию и взаимной очевидности возникает возможность их несовпадения, и даже противоречия. Так возникает фигура внешнего другого и жест внешнего требования эффективности.
Второй образ того же пути определяется социальным контекстом бытия науки. Процессы ее институциализации с конца XVII века – возникновения первого научного журнала в 1665 году «Philosophical Transaction» – сопровождаются формализацией публикационной деятельности или научной коммуникации. Формы представления научных исследований в сети публикаций с этого времени претерпевают множество изменений, связанных с подчеркнутым значением процедур оценки исследования, а также с ролью журналов в институциализации определенного научного направления или в конкурентной борьбе за признание16. Однако в целом важность периодики как условия внутринаучной коммуникации не подвергается сомнению в современности17. Понимается ли научное сообщество как уже существующее или как регулятивная идея коммуникации, оно всегда связано с тем, что ученые пишут о результатах исследований и пишут не в стол18.
Формирование сети