предпосылки превращения ценностно-нормативных императивов в "принуждающую силу" – в непримиримое социальное противодействие.
При анализе многообразных культурных, в том числе и ценностных измерений социальных конфликтов, так или иначе воспроизводится эпистемологическая дихотомия нормативно-этического и позитивистско-инструменталистского, когда ценностная составляющая рассматривается как производная от аксиолого-идеологических концептуализаций или эмпирических калькуляций инструментальной эффективности публичных ценностей в теориях рационального выбора (широко используемых в практиках медиации социокультурных конфликтов). В подобных концептуализациях роли культуры или культурной составляющей социальных конфликтов нередко исчезает значимость различия, на которое в свое время обращал внимание конфликтологов Л. Козер. Социокультурные ожидания (даже антагонистического плана) необязательно выливаются в социальный конфликт, который необходимо предполагает социальное взаимодействие. Для возникновения социального конфликта важны "промежуточные переменные", связанные со способом легитимации власти и системы статусов19. Используя логику анализа Л. Козером социальных конфликтов, в сложнодифференцированном обществе существующие социальные группы отождествляют себя не только с социально-экономическими и политическими ассоциациями, но участвуют во многих ассоциациях и группах, представляющих их интересы в разнообразных конфликтах со множеством религиозных, этнических, статусных и политических группировок.
Признавая значимой посылку многих классиков социологии конфликта о корреляции политических и культурных факторов как источника трансформации социальных ожиданий в социальные конфликты и значимости исследования институционализации "символов-побуждений" в динамике социокультурных групп, нельзя не видеть их некоторую односторонность. Легитимность, институциональная устойчивость и эффективность политико-управленческих элит находятся в противоречивой взаимосвязи с ожиданиями социальных акторов даже при наличии общей установки на публичную значимость тех или иных «универсальных ценностей». В такой же степени легально-рациональная точка зрения на природу культурных ценностей, акцентирующая инструментальную активность профессиональных сообществ по их производству, не объясняет – почему очевидные и значимые для всех попытки социальных реформ блокируют возможности инноваций, а институционализация аксиологии «свободы» и «справедливости», используемая элитами для легитимации подобных модернизаций, порождает «симулякры» гражданской идентичности в виде паразитических маргинальных групп и ксенофобию этнорелигиозного «возрождения» у политико-административных элит?
Доминирующие сегодня теории культурных измерений параметров возникновения социальных конфликтов сконцентрированы преимущественно на изучении содержания ценностей