колени ослабели.
Сказать ему правду или соврать?
– Если я поцелую тебя, то уже не смогу уйти, – искренне призналась я и увидела, как из серебристых глаз исчезла насмешка. Взгляд потемнел, и Максим повторил беспрекословным тоном:
– Поцелуй меня.
Я не понимала, почему не боялась его. Страх ушел с первым его прикосновением еще тогда, в приемной отца, когда Максим коснулся меня. Тогда страх сменился чувством более сильным, которое накрыло с головой и не отпускало до сих пор.
Казалось, Максим прочел мои мысли: он уловил момент, когда я сдалась, и отпустил меня. Оттолкнулся ладонями от стены и сделал шаг назад, не разрывая взгляда. У меня дрожали колени от обещания, которое я читала в его глазах. Я медленно ступила навстречу ему и обняла за шею, запуская пальцы в мягкие волосы на затылке. У Максима были четкие бледно-розовые губы, щеки гладко выбриты, едва уловимый аромат корицы исходил от теплой кожи, и я подумала, что он, наверное, пил кофе или шоколад. Странный… Сладкое любит.
Когда дышать стало невыносимо трудно, я прижалась губами к его губам, сухим и терпким от вина. Я чувствовала, как он напряжен, и ликовала. Осмелев, я коснулась кончиком языка его нижней губы, и он рвано выдохнул, прижимаясь ко мне теснее. Наши языки соприкоснулись, и мы застонали в унисон.
Максим нетерпеливо огладил ладонями мою обнаженную спину, обжигая прикосновениями, и спустил по ногам мое синее платье. Под горящим восхищенным взглядом я расплавилась мгновенно. Захотелось перейти черту, но контракт запрещал эту слабость до первого января.
– Я… не могу здесь, сейчас. Я никогда еще этого не делала… – Мое сбивчивое признание повергло Максима в шок. Он недоверчиво отстранился, тяжело дыша.
– Ты издеваешься?! – разозлился он. – Зачем тогда было начинать?
– Ты сам привел меня сюда.
– Да, потому что ты хотела… А-а! – его взгляд прояснился. – Теперь я понимаю. Ты не соблазнить меня надумала, а свести с ума, чтобы я свихнулся и стал инвалидом. – Максим отошел на несколько шагов и грубо выругался.
Я стояла в белье и чулках на подвязках, дрожа от неопределенности и неутоленного желания. Кусая губы, я нервно переступила с ноги на ногу. Согласно контракту, я не могла заняться с Максимом любовью, но сделать ему приятное вполне имела право…
Ладно, нужно еще немного храбрости, и все получится.
Глубоко вдохнув, я снова подошла к Максиму. Он удивленно вскинул бровь, а я непослушными пальцами начала расстегивать оставшиеся пуговицы на его рубашке, млея от собственной смелости и его недоверчивого взгляда. «Вдох-выдох, ты сможешь, Фрэнки». Максим был сильно возбужден и явно хотел продолжения, но он все равно испуганно дернулся от неожиданности, когда я опустилась на колени и попросила:
– Скажи, что мне делать.
***
Макс
Никогда не думал, что откажусь от минета, но я просто не мог. Если правда, что Фрэнки невинна, то нельзя с ней вот так, грубо. От желания взять ее в рот свело мышцы пресса, но я все равно произнес, проклиная собственную высокодуховность:
– Я