а что такое вассал? – спросил я.
Петя ухмыльнулся и ответил: ты должен выполнять все Володины прихоти.
– Мы с Володей друзья, а друзья – это равные, и всяких вассалов у друзей не бывает. Володя, докажи, что я прав.
– Бывают, вот мой старший брат, он мне лучший друг, но я выполняю все, что он мне скажет, и он никогда не даст меня в обиду. Он ходит в 8 класс и любому навалять может. Все его боятся. А если я не буду его слушаться, то он перестанет за меня заступаться и никакой дружбы не получится. Понял?
– Это не дружба. Подчиняться я никому не буду, и никто меня не заставит. Я на такую дружбу с тобой, Володя, не подписывался, и, если это такая дружба у тебя и ты такой смелый, надо было тебе об этом при своем отце сказать. А так ты при отце молчал и говорил одно, а сейчас другое. Что, Володя, при отце боишься такое говорить? Вот я при своем отце и при ваших тоже смело все повторю, о чем сейчас сказал. А ты, Володя, слабо? А ты, Петя?
– Я тебе не Петя.
– Тогда и меня зови Юрием!
– Борзый ты очень, Юра.
– Я что, дурак при отце такое говорить? – промычал Володя.
– А что такого? Ты же самый смелый.
– У взрослых свои дела, у нас свои, – ответил Володя.
– Короче, если ты не будешь здесь жить по нашим правилам, будешь один. Ни один пацан к тебе не подойдет. И бить не будут, если сам не полезешь. А тот, кто подойдет, получит кличку Засранец и тоже будет изгоем, с которым западло даже стоять рядом. Выбирай прямо сейчас, с кем ты, – сказал Петя
– Я не буду подчиняться вашим правилам, я не буду вассалом.
– Если ты не с нами, кличка у тебя будет Шнырь, – добавил парень, явно друг Володи и Пети.
– Кто меня так назовет, я тоже назову как-нибудь обидно.
Петр повернулся к остальным мальчишкам и произнес:
– Кто с нами? Идем к лавочкам, а то тут сильно говном воняет от кого-то. Не бойся, Юра, мы тебя бить больше не будем, а то опять маме и, главное, папе своему, большому командиру, нажалуешься, а нашим простым смертным родителям за нас отвечать, – сказал Петя.
– Ребята, не ходите с ними, не бойтесь, не унижайтесь, – крикнул я в отчаянии. Слезы покатились из глаз большими ручьями. Непроизвольно я задыхался от обиды и слез, наблюдая за тем, как все без исключения мальчишки уходят в другой конец двора. Я стоял и смотрел, как они идут. Некоторые смеялись, громче всех – Володя. А я стоял и смотрел. Один из пацанов повернулся и как бы украдкой посмотрел на меня.
Я развернулся и, еле сдерживая рыдания, быстро пошел домой. Забежал в квартиру и разрыдался не на шутку. Я не знал, что делать. Отчаяние. Что делать? Как поступить? Я изгой. Никто меня не поддержал. Почему? Где-то должен быть выход. Спросить отца? Если узнают, подумают, что я «застучал»? Маме рассказать? Мама ничего не понимает. Сестре? Она слишком правильная, чтобы понимать эту грязь, в которую я вступил. Как же хорошо было там, в Белоруссии. Вот если бы я умел драться хорошо, знал приемы, тогда бы я надавал этой троице по морде, а все остальные бы пошли за мной. А почему пошли бы? Да потому, что я сильный. Сильных