этой карте идею вечной и повторяющейся юности молодой души человека (существует представление об одновременном существовании старой, проходящей свой путь во множестве жизней и молодой, юной души человека в каждом воплощении). Это странная континуальность юной души – и ее вечная мудрость. Печальный и мудрый шут – это один из ее обликов: вспомним героев Чарли Чаплина…
Образом близким к этой карте я бы (возможно, совершенно субъективно) назвала Тиля Уленшпигеля, героя средневековых голландских и немецких плутовских легенд и знакомого многим с детства по роману Шарля Де Костера. Тиль Уленшпигель был путешественником и весельчаком, плутом и забавником… но он умел и глубоко чувствовать, и по-настоящему любить.
Шут в нашей жизни
Когда в нашей жизни (в раскладах или вне их) появляется Шут, то часто мы чувствуем растерянность и неизвестность, непонимание и рассеянность. Вместе с тем это может быть побуждение «шагнуть в пустоту», в неизведанное. Мы можем проявлять Шута в себе, когда решаемся на неожиданные и странные для окружающих, но освобождающие нас от пут и сложностей поступки. Или когда начинаем все с нуля. Или когда внезапно делаем то, что кажется необходимым нашей душе больше, чем обусловлено реальностью.
Шут в себе – это способность шутить и смеяться даже над собой, самоирония и умение выбираться даже из тяжелых ситуаций с улыбкой на лице, улыбкой для себя самого, не для других.
Удивительно привычное состояние Шута передает песня группы «Крематорий». В ней даже присутствует собачка… похоже, та самая:
Ту собачку, что бежит за мной,
Зовут Последний Шанс.
Звон гитары и немного слов —
Это все, что есть у нас ‹…›
На моих шузах лежит
Пыль многих городов.
Я раньше знал, как пишутся буквы,
Я верил в силу слов,
Писал стихи, но не стал поэтом
И слишком часто был слеп.
Мое грядущее – горстка пепла,
Мое прошлое – пьяный вертеп.
Но были дни, которые запомнятся мне навсегда,
Другая жизнь, иные времена ‹…›
Но кто-то разбил хрусталь наших грез
И вырвал из жизни дни,
Дни, когда мы верили в то,
Что все еще впереди.
Твердым шагом мы идем вперед,
Нам нечего терять.
И нет сил, чтобы бросить все
И сызнова начать.
Но если ты чувствуешь это,
Как чувствует негр блюз,
Тогда моя собачка права
И, может быть, ты поймешь меня…
Чураясь архетипа Шута и отрицая его, мы можем проецировать его на других, обесценивая свободу и легкость, осуждая легкомыслие и ветреность, безрассудство, безответственность, несвязанность узами правил и отношений. Вытесняя Шута из своего сознания, мы – как и в любом случае вытеснения важного архетипа – проецируем его на других или же вновь и вновь подвергаем себя возможности встретиться с ним