шрамы и тоже багровело, но это видели только если Паппенхейм вдруг начинал злиться в бане. При Белой Горе он, естественно, вломился в самое горячее место, и когда все закончилось, его с трудом нашли под кучей наваленных трупов.
Паппенхейм
В общем, протестанты искусно выполнили маневр «Спасайся, кто может». Стойкость проявили только моравские гвардейцы, окопавшиеся в парке, но их разбили артогнем. Всего на поле боя полегло от трехсот до семисот имперцев и порядка четырех-пяти тысяч чехов. Побежденные, как это часто бывало в те времена, начали массово дезертировать и уходить в окрестности, грабя на ходу.
В Праге Фридрих с женой и английскими посланниками ужинал. Он был в прекрасном настроении, уверенный, что все кончится хорошо. После ужина король поехал поглядеть, как там его бесстрашные войска, и уже у ворот наткнулся на первых беглецов, а вскоре прискакал растрепанный Ангальт. Этот человек вел себя безответственно, но на Белой Горе заплатил за глупость по полной программе, в битве погиб его сын. На Фридриха как будто обрушилась скала. Оптимизм сменился паникой. Пражане начали закрывать ворота, чтобы облажавшиеся защитнички не залезли внутрь. Фридрих бежал под утро, увезя часть драгоценностей и чуть не забыв маленького Руперта. Его уже к тому моменту прозвали «Зимний король», в том смысле, что на одну зиму. Все-таки он продержался подольше, около года, но как бы то ни было, кликуха осталась. Днем имперское войско вошло в сдавшуюся без выстрела Прагу.
Прагу грабили неделю. Город не сжигали, но обнесли по полной программе. Мародерили все, от кашевара до герцога. Впрочем, война только начиналась, общего озверения еще не произошло, так что в основном забирали деньги, невинность и моральные иллюзии, жизнь пока оставляли.
Потом начались репрессии. Шлика, единственного разумного человека у повстанцев, и еще несколько десятков лидеров мятежа, казнили, граф Турн, чьей идеей было выкинуть имперских чиновников из окна (см. в прошлой статье), бежал. Убежал, кстати, и гражданин Кински, непосредственный метатель чиновников. Земли у бунтовщиков были безжалостно конфискованы.
На этом земельном переделе поднялся не очень известный тогда офицер Альбрехт фон Валленштейн. До войны он был дворянином средней руки, впрочем, уже тогда он отметился успешным набором наемников для какой-то небольшой войны. Начало его богатству положила женитьба на богатой старушенции, которая вскоре померла, оставив безутешного вдовца с кучей денег. В начале мятежа он командовал моравским полком. Поняв, что зреет бунт, Валленштейн убежал с несколькими верными людьми, прихватив с собой казну полка и разграбив налоговую службу Ольмюца. При Белой Горе он уже командовал своим наемным подразделением, но пока оставался только одним из командиров средней руки. После разгрома восстания он выхлопотал себе место в оккупационной администрации и принялся яростно скупать по дешевке