оставил нас наедине, снова принялась изображать из себя томную больную, рассказывая графу ле Крайо о двадцати восьми видах мигрени.
И все! Все закончилось, не успев начаться. Граф срочно засобирался в долгое путешествие, помолвка так и не состоялась. А потом папенька умер…
И граф ле Крайо пришел по-соседски на его похороны, даже сказал прочувствованную речь на его могиле. Общались мы тогда с ним уже нормально, без моих выкрутасов. Весь день похорон, а впоследствии и вечер поминания, я ловила на себе его внимательные и задумчивые взгляды.
Через два дня после описываемых событий мне доложили о том, что граф ле Крайо желает меня видеть. Я приняла его в отцовском кабинете, и граф повторил свое предложение выйти за него замуж.
Заставлять меня было уже некому, ломать комедию мне резко расхотелось, поэтому я прямо и честно отказала графу, извинившись пред ним за свое прежнее поведение.
Ле Крайо понял меня (или сделал вид, что понял), поэтому исчез из моей жизни раз и навсегда.
Вот эту линию поведения я и собиралась предложить принцу. Не вечно же его невесты будут жить во дворце?
***
Франц уже был доведен до кондиции, у меня самой в голове приятно шумело (а выпила-то всего ничего в сравнении с принцем, тренируют их здесь, что ли?), и моя деятельная натура желала немедленно заняться разрешением важных вопросов.
– Надо поработать над вашей внешностью, ваше высочество, – бубнила я.
– Зачем? – нет, он явно не понял мой посыл о безоговорочном послушании.
– Затем, – поступило безапелляционное. – Вы обещали меня слушаться.
– Не было печали, – под нос пробормотал Франц. – Что нужно делать?
Я внимательно оглядела объект: чуть выше среднего роста, тонкая аристократичная кость, прекрасные темные волосы, локонами спадающие на плечи, чистое лицо, красивые глаза – ничего особенного, средний такой мужчина, да и не мужчина вовсе, а так – юноша.
– Будем вас портить, – решительно заявила я.
Принц вздрогнул.
– Как это?
– Улучшать вашу внешность, в смысле делать ее хуже, чтоб не дай светлый бог, у этих невест даже мысли не возникло в вас влюбиться. У вас приступов бешенства, случайно, не наблюдается?
Принц снова вздрогнул (до чего же мне чувствительный объект попался-то).
– До сего дня пока не наблюдалось.
– Все когда-нибудь происходит впервые, – философски заметила я и добавила, – вы как к своим волосам относитесь?
– Не знаю. Волосы и волосы.
– Будем стричь.
– Зачем?
– Потому что волосы у вас, ваше высочество, очень красивые. Таким волосам любая женщина позавидует, да чего греха таить, и влюбиться может.
– Правда? – принц польщено улыбнулся.
– Правда-правда, только нам это сейчас не нужно. Да и глаза у вас красивые очень, – задумчиво продолжала рассуждать я, – надо с этим как-то бороться.
Принц отшатнулся.
– А как с этим можно