формирования батумской организации, считается классикой шпионской деятельности и… сетевого маркетинга. Выступив на собрании одного из кружков, состоявшего из семи человек, тифлисский посланец дал задание каждому из членов кружка донести содержание беседы до семи соратников, дав при этом каждому из них задание найти следующую семерку. Как бы там ни было, но дебют в качестве МММ-щика Джугашвили более чем удался: в Батуме появилась собственная организация, началась активная работа. Снова заработала типографийка – такого же примерно плана, что и в Тифлисе, – примитивная, но от того не менее эффективная: можно было использовать как инструмент влияния самопечатные листовки – на русском, армянском, грузинском. А еще загремела по всем промышленным центрам Кавказа газета «Пролетариатис брдзола» – «Пролетарская борьба», местный вариант «Искры» – то же самое, практически, только, как говорится, труба пониже да дым пожиже. И, разумеется, начались забастовки и стачки. Причем достаточно серьезные, чтобы по-настоящему испугать хозяев батумских предприятий.
Надо сказать, что Россия на ту пору была, конечно, уже вполне промышленной державой, но еще слишком молодой, чтобы обладать соответствующим опытом взаимодействия рабочих и работодателей. Это в Великобритании, с ее притиркой интересов, продлившейся несколько веков, начиная с огораживаний, восстаний луддитов и диггеров, к началу XX века все было относительно мирно – понимающие свою выгоду от сотрудничества с рабочими заводчики, высочайшей волей благословленные профсоюзы – тред-юнионы, худо или бедно, но действующие социальные законы. Или в Германии, где социал-демократы порой оказывались без работы, настолько основательно соблюдало интересы граждан правительство, насаждающее сверху понятия пенсионного возраста, гарантированного отпуска, техники безопасности на предприятии и страхования жизни и здоровья работников. А Россия вылезла из своего чисто крестьянского прошлого только, буквально, позавчера. И еще совсем недавно самым крупным предприятием на российских просторах была мануфактура, где работали бесправные крепостные. И вдруг – промышленное развитие! Владельцам предприятий зачастую просто в голову не приходило, что они должны что-то делать для рабочих. Нет, не по злобе, просто вследствие инерции мышления. Ведь они – хозяева, или как?! Поэтому забастовки были для них чем-то вроде пресловутого грома с ясного неба. Как!? Эти работяги еще чего-то требуют?! А теперь помножьте описанную ситуацию на восточный менталитет, на горскую горячность – и вы получите взрывоопасную смесь, готовую в любой момент разразиться кровопролитнейшим конфликтом. Так в конце концов и произошло: очередная стачка в Батуме закончилась арестом зачинщиков, а демонстрация в поддержку арестованных – взломом пересыльной тюрьмы, освобождением узников и. стрельбой по живым мишеням. Охрана тюрьмы открыла огонь (а что еще оставалось делать бедолагам-солдатам, давшим присягу и выполняющим приказ?), пролилась кровь, и дело уже было на тормозах