Меня сочтут коварной и радующейся чужим несчастьям. Нет, Юй. Я буду такая, какая есть. И если государь изволит увидеть меня, то пусть видит всё без прикрас. Но боюсь, этого не произойдет. Сердце государя любит пышные цветы и пряные ароматы. Снизойдет ли он до скромного бутона, что едва заметен в густой траве?
– Снизойдет, снизойдет, – уверила госпожу Юй.
… О эти бестолковые служанки, что они понимают!..
Права или нет оказалась Юй, вы узнаете, прочитав следующую главу.
Глава четвертая
Окно из бумаги
Душа онемела,
Притворно над горем смеясь.
Веселье фальшиво,
Распутство – противно и скучно.
Но бренное тело
Над нею взяло свою власть
С такою ошибкой
Живущие все неразлучны.
Не тех мы целуем,
Себя отдаем мы не тем,
В угарном движенье
Каких-то ненужных желаний.
Бредем мы вслепую
К забвению и пустоте.
И нет сбережений
В дырявом душевном кармане.
… Земные владыки, хоть и облечены богоподобной властью, превозносимы в исторических одах, почитаемы со страхом и трепетом, все ж являются такими же людьми из плоти и крови, как и те простолюдины, что трудятся на рисовых полях или занимаются ловлей омаров. Хотя, говорят, в достославные времена были в Яшмовой Империи государи, схожие статью более с небожителями, чем с простыми смертными. Легендарный древний государь Лао-дин, основатель и великий строитель Яшмовой Империи, как повествуют летописи, имел не две, а четыре руки, ибо бесконечно трудился на благо государства. У другого древнего государя – владыки Лунь-дина – были будто бы в каждом глазу по два зрачка, что свидетельствовало о его величайшей прозорливости и наблюдательности. Ну а император Лима-дин, как опять-таки повествуют древние манускрипты, был вдвое против остальных мужчин всего мира одарен благословенной нефритовой статью[9], что, конечно, означало не что иное, как превосходнейшую его плодовитость. Недаром говорят, что в каждом жителе Яшмовой Империи, даже в самом последнем рабе, есть капля императорской крови предивного Лимадина.
Вот какие в древности были государи Яшмовой Империи! Немудрено, что позже им стали воздавать божественные почести. Конечно, древним императорам, возможно, чужды были кипения обычных человеческих страстей, но кто знает…
Что же касается государя Жоа-дина, то он, низложив в своем сердце коварную наложницу Шэси, предался самому грубому разгулу, забросив государственные дела и попирая свой высокий сан. Каждый день он пировал во дворце Восточного Ветра, где разыгрывались представления придворных лицедеев, музыкантов и мастеров пускать потешные огни. Вокруг императора теперь благоухал целый цветник наложниц – тех, которых ранее он не оделял своим бесценным вниманием. Каждую ночь Жоа-дин встречал с новой наложницей и был ненасытен и безжалостен в страсти. Теперь все наложницы