или два?
– Мы так давно ее не видели, – добавила Мэрианн. – Она не имела в виду то, что сказала. Она на самом деле так не думает, я знаю.
– Зачем ей вообще уезжать? Мне кажется, мы должны отпраздновать ее возвращение, – сказала Фейт. – Ты же помнишь историю о возвращении блудного сына. Сейчас время для радости. – Она заколебалась. – Даже если она не собирается здесь надолго задерживаться. Мы должны, по крайней мере…
– Держись подальше от нее, маленькая мисс. Я не позволю ей отравить тебе душу, – сказал Эрвин, и собственнические нотки в его голосе сообщили Хоуп, что Фейт ему больше чем просто племянница. Сестра носит его ребенка?
От этой мысли Хоуп сделалось дурно. Она приехала за Черити и Фейт слишком поздно. Она посмотрела на свою восемнадцатилетнюю красавицу сестру с глубокой печалью.
И Фейт снова отвела взгляд.
– Я имела в виду именно то, что сказала. Каждое слово, – сказала отцу Хоуп.
– Тогда уходи и не трудись возвращаться, – отрезал он.
Хоуп посмотрела на обступивших их женщин и детей – взрослых, подростков, малышей и всех остальных.
– Я больше не вернусь. У тебя столько детей, что одной дочерью меньше, одной больше… Какая разница?
Уронив цветы на землю, она повернулась и побрела к своей машине, не разбирая дороги. Она поняла, что не сможет спасти никого, и по ее щекам покатились слезы. Они слишком сильно вросли в свой образ жизни, и ими слишком легко манипулировали при помощи видений, которые, по его утверждениям, были у отца.
Раньше она сама была такой же.
Но когда Хоуп вошла на парковочную площадку, из кустов к ней выбежала та самая маленькая девочка, которая всего несколько минут назад назвала ее симпатичной. Девочка перехватила ее у самой машины, когда Хоуп уже собиралась открыть дверцу. Она явно бежала со всех ног и совсем запыхалась.
– Фейт просила… передать тебе… что хочет встретиться с тобой на кладбище… вечером в одиннадцать часов.
Глава 2
Хоуп сидела в парке на качелях. Было уже темно, и единственный свет давала луна да фонарь на другой стороне улицы. Она ждала Фейт. Сестра попросила о встрече на кладбище, но она все равно бы не прошла мимо качелей, а у Хоуп не было никакого желания заходить на кладбищенскую территорию. И совсем не из-за боязни привидений. Она не любила Супериорское кладбище, потому что старые и покосившиеся надгробия напоминали о тех, кто так и не смог вырваться из рабства Предвечной апостольской церкви. Здесь похоронят ее мать и сестер, хотя они никогда по-настоящему не жили…
– Хоуп, это ты? – послышался сзади из темноты голос Фейт, и Хоуп обернулась.
– Я. Иди сюда и садись рядом.
Сестра вошла в полосу лунного света, защищающим жестом придерживая раздувшийся живот, и Хоуп поразилась его размерам. Сколько же у нее месяцев? Восемь?
Фейт внимательно огляделась, словно боясь, что кто-то их увидит.
– Спасибо, что пришла.
– Хочешь, поговорим где-нибудь в другом месте? – спросила Хоуп. –