не совсем согласна», – сказала Кэри после паузы. Ей не нравилось спорить с напарником на людях, а особенно – в их нынешнем положении, но сейчас были вещи поважнее. Сейчас они должны были найти девочку. Кэри никогда не скрывала свое мнение по делу, и теперь не собиралась, не зависимо от последствий.
«Послушайте, я не знаю наверняка, фальшивка это письмо или всерьез, но, мне кажется, ответ на этот вопрос имеет значение. Если он просто прикидывается религиозным фанатиком ради денег, меня это больше устраивает. Тогда это все формальность, ничего личного. И тогда развитие событий более предсказуемо. Я имею в виду, что так больше шансов, что он явится на обмен. И жизнь Джессики будет у него в приоритете».
«Но ты в это не веришь», – сказал Рэй, доказывая, что видит ее насквозь также, как и она его.
«Я сомневаюсь. Я думаю, что, возможно, часть о деньгах такая прямолинейная, потому что ему, на самом деле, это не важно, и он просто написал то, что обычно пишут в таких письмах. Что, если в письме есть и подлинная часть, и фальшивая? Вы же видите, что разница между началом и концом письма доходит до абсурда. Там, где «перебор», раскрываются его настоящие эмоции».
«Нууу, возможно…» – вклинился Броуди. Кэри напомнил себе сохранять самообладание. Этот без пяти минут пенсионер хотел задеть ее, чтобы начать перепалку и дискредитировать ее точку зрения. Кэри вежливо кивнула ему и продолжила.
«Да, Фрэнк, возможно. Я не заявляю, что моя версия верна. Но вся эта история о злом духе, инструментах Господа и прочем довольно подробная, будто он сам написал проповедь для своей извращенной религии. Такой религии, где вся власть принадлежит ему, и он сам себе Папа Римский. Если это правда, то у нас большие проблемы».
«Почему?» – поинтересовался Эдгертон.
«Потому что тогда он действительно верит в изгнание духа и служение своему божеству. Ему плевать на деньги. Возможно, он просит выкуп, только чтобы оправдать свой поступок с точки зрения общественных норм. Но в глубине души он знает, что это отговорка, а настоящая причина похищения куда зловещее».
«Так значит, Локк, – сказал Хиллман, – ты предполагаешь, что у парня какая-то внутренняя борьба, и что выкуп – это его способ скрыть свои истинные желания от самого себя?»
«Может быть».
«Немного притянуто за уши», – сказал он. «Что, кроме стиля письма, подтверждает твою теорию?»
«Дело не только в стиле, лейтенант. Тот факт, что он предложил вернуть ее, чтобы ее отец сам провел обряд очищения, говорит о том, что он пытается найти «лазейку» в своих правилах. Он придумывает способ изгнать духа, не убивая девочку».
Кэри замолчала и обвела взглядом лица коллег, которые выражали смесь скепсиса и искреннего любопытства. Даже Хиллман, казалось, задумался.
«Или он хочет денег, а твоя супер-теория – такая же чушь, как и его письмо», – презрительно бросил Броуди. Его комментарий исчерпал запас терпения в комнате.
«Вы неандерталец!» – с отвращением крикнула Кастильо.
«Вот как?» – взорвался