Пойдем выпьем.
Снова «Ту-154» летел в Африку. В кабине шел спокойный веселый разговор.
– Мой Вовка, – рассказывал штурман, – в сочинении написал: «Бывали в моей жизни невзгоды, но бывали и взгоды…»
– Как-как? – не понял Тимченко.
– Взгоды, – повторил штурман. А Игорь Скворцов похвалил:
– Логично! Раз есть невзгоды, должны быть и взгоды. Словотворец… Сколько ему поставили?
Второй пилот – он был новенький и в обсуждении Вовкиных дел участия не принимал – спросил у командира:
– Андрей Васильевич, а кому вы самовар везете?
– У нас там кореш появился, – объяснил штурман. – Не какой-нибудь, а министр авиации!
– Хороший мужик, – кивнул Тимченко. А штурман с преувеличенным сожалением посмотрел на Игоря.
– Да… Наверное, встречать придет, а Тамары-то и нет.
…Самолет, скользя по невидимому склону, приближался к посадочной полосе… Пилот приподнял нос машины, выдержал ее над полосой – и вот колеса мягко, неслышно соединились с землей. Только дым от сгоревшей резины улетел назад, и громадная машина покатила, успокаиваясь, по своей бетонной дороге.
…Когда летчики вышли из кабины, у трапа их ждал представитель Аэрофлота, огорченный и встревоженный.
– Андрей Васильевич, – сказал он. – В стране волнения. Что именно происходит, пока непонятно, но очень похоже, что это начали мятеж правые…
А Тимченко и без его объяснений видел, что аэропорт завяли военные. Перегородив перрон, стояли шеренгой автоматчики, ехал по взлетному полю бронетранспортер с тяжелым зенитным пулеметом, а издалека, из города, доносился знакомый с войны гул – там шла стрельба.
Бронетранспортер стал боком, загородив дорогу готовой к выруливанию бело-красной «Сессне».
Летчики, у ног которых стояла коробка с электрическим самоваром – подарок министру авиации, – смотрели молча, как министра выволокли из кабины «Сессны», как застрелили в упор одного из его телохранителей, как министра потащили, подгоняя прикладами автоматических винтовок, как затолкали в бронетранспортер. Белый костюм молодого африканца был уже в крови, парчовая шапочка слетела.
– Товарищи, в город ни в коем случае! – говорил представитель Аэрофлота. – Аэропорт пока что не закрыт, вылетите обратным рейсом по расписанию…
В креслах с высокими спинками сидели две женщины, народные заседательницы, а между ними мужчина – судья.
– Слушается дело по иску Ненарокова Валентина Георгиевича к Ненароковой Алевтине Федоровне об отобрании ребенка… Секретарь, доложите явку в судебное заседание…
– Истец явился, ответчица явилась, – торопливо ответила девушка-секретарь. – Свидетель Мишакова явилась, представитель роно явился…
Истец Ненароков и ответчица Аля сидели неловко и напряженно поодаль друг от друга. Одета она была небрежно, выглядела плохо – с покрасневшими, злыми глазами и решительно сжатым ртом, – но все равно Ненарокову она казалась такой красивой, такой желанной!
На коленях Аля держала Алика, крепко прижимая его к себе, как