отдыхал после удачного полёта, то ли лежал мёртвым после неудачного. Было не ясно до конца, но Женя, как почти профессионал, сразу определил отсутствие на мальчике повреждений, а значит, всё с ним было хорошо и беспокоиться не о чем. А вот следующая картина была скорее аллегорична. На ладони великана пролетарского вида стоял микроскопический король в мантии из горностая и в золотой короне, сильно смахивавшей на шахматную. Ироничный смысл полотна был предельно ясен.
Пока он глазел, Роман Андреевич быстро что-то настрочил на листке бумаги, вложил его к остальным документам. Потом подвинул налитый чай гостю и зашуршал обёртками конфет.
– Чтобы понять то, что хотел сказать гений, надо углублённо изучать всё, что он создавал, – назидательно пояснил патологоанатом санитару. – И находить кроме общего смысла ещё один, скрытый. А то и второй, и третий. Как и во всём остальном. Например, в Библии. Ты читал Библию?
– Так… – пожал плечами Женя и откусил от конфеты половину, а потом всосал первую порцию горячего напитка.
Чай оказался превосходным. В меру крепким, терпким и душистым. Не то, что заваренный из одноразового пакетика суррогат и опилки, сметённые в упаковочный агрегат усталыми рабочими на чаеразвесочной фабрике. Такой чай, как у прозектора, не стыдно выпить в любой компании.
Даже с покойником.
– Так в ней, – продолжил прозектор, – смыслов столько, что можно находить каждый раз новый. С совершенно иного ракурса, изменяющий предыдущие кардинально, можно сказать, изменяющий их полярность. Собственно, не только и не столько в Библии. Скажем, в «Мастере и Маргарите» намешано не меньше. Или Стругацкие. Жаль, пришлось продать в своё время их собрание. Перечитывая их каждые пять лет, всегда находишь новые оттенки скрытых ранее смыслов. Но, это сложно. На это можно потратить всю жизнь. Это как крутить калейдоскоп, всё время наблюдая новые, неповторяющиеся узоры.
– Так вы в Бога верите? – решил в лоб прервать вновь начинающуюся риторику Женя.
– Хм, – смутился Роман Андреевич. – Почему нет?
– Так ведь Бога нет? – слукавил, открыто идя на конфронтацию упрямый пройдоха санитар.
– Запомни, Женя, – веско пояснил патологоанатом, – истина, в отличие от правды, которая у каждого своя, находится всегда где-то посередине. Не рядом, как у Малдера и Скалли, а в центре ото всех крайностей. Закон симметрии. Часть считает, что Бог есть. Другая часть считает, что его нет. А истина, она между ними. Что-то есть, но это не Бог в любом виде, каком его пытаются представить те, кто в него верит. Практически он не отличим от пустого места, в которое верят те, что не верят в Бога. Только вселенная не терпит пустоты, а значит, там что-то есть. Недоступное пониманию, но от этого не менее материальное. Пусть оно не напрямую влияет на наш простой трёхмерный мир, а через новые, недоступные нам пока измерения, но что-то определённо есть. Возможно, это мы же сами из будущего, где научились управлять временем или ещё какой