грузовик. Лейтенант не рискнул его останавливать, в кузове могли быть немецкие солдаты. Ещё через полчаса мимо проехали два мотоциклиста. Их лейтенант тоже решил не останавливать, – шуму много, а результат может быть нулевым или более того, плачевным. Ещё через полчаса послышался гул мотора легкового автомобиля.
Дорога просматривалась хорошо. Вскоре на ней показался «Виллис» без мотоциклетного сопровождения.
– Выходи! – приказал лейтенант рядовому Сапрунову. – И любым способом постарайся его остановить. Сделай вид, что чем-то встревожен, показывай рукой в сторону движения машины.
– Понял, товарищ лейтенант. Исполню в лучшем виде, – ответил Виктор Фёдорович и вышел на дорогу.
Машина остановилась резко и рядом с разведчиком. Тотчас вся группа выбежала из своих укрытий и, стремительно приблизившись к машине, распахнула её дверки с двух сторон. Опешившие фашисты не успели даже рот открыть. На заднем сиденье «Виллиса» сидели два офицера, – майор и капитан. У майора в руках был толстый портфель. Поняв безысходность своего положения, он крепко прижал портфель к груди, капитан в это время вскинул руку к кобуре, но был застрелен сержантом Чигилейчик. Водителя устранил рядовой Кравец. Майора из машины попытался вытащить лейтенант Берзин, но тот упёрся ногами в спинку водительского сиденья, и вытащить его из машины было проблематично. На помощь пришёл рядовой Кравец, со стороны водительского сиденья, через склонённую голову убитого водителя, он левой рукой нанёс майору удар в голову. Полковник обмяк и в таком бессознательном положении Берзин выволок его из машины.
Вся операция прошла за минуту, можно было возвращаться до убежища, где рядовой Цыцыков охранял раздетого по нижнего белья немца-истопника, но прежде необходимо было «замести» следы, – убрать с дороги машину. Её спрятали в кустах, в ней же оставили поверженных врагов, предварительно забрав их документы, оружие и внимательно осмотрев автомобиль. В багажнике машины нашли несколько банок тушёнки, белый пшеничный хлеб, три бутылки французского коньяка, рыбные консервы, пять палок копчёной колбасы и картонную коробку с какими-то экзотическими зелёными фруктами. Коньяк и продукты забрали, распределив их по рюкзакам, а к фруктам никто из разведчиков не прикоснулся даже пальцами.
– Зелёные, – презрительно фыркнув, сказали они и поспешили в обратный путь, ведя майора на поводке из его же брючного ремня.
Бежали молча, было жаль старика немца, понимали, что рядовой Цыцыков пристрелил его, выполняя приказ командира группы: «Услышишь стрельбу, немца прикончи!»
Подбежали, а Цыцыков спокойно спит и даже похрапывает. Рядом на мокрой траве на коленях сидел немец-истопник спиной к дереву. Руки его были запрокинуты за спину и крепко привязаны на обратной стороне ствола дерева, ноги были связаны одна с другой и подтянуты вверх верёвкой заведённой за ствол дерева. На первый взгляд поза немца была невероятно смешна, но при осмыслении её вызывала жалость к пленнику, она была изощрённо пыточная. Кроме того, во рту немца был кляп, и глаза с ужасом таращится