затевает Инар-ши-ван? – принялся расспрашивать её чародей.
– Он меня не посвеща…
– Ложь! – прервал фразу Валентин. Он не шевельнулся, но бывшая разведчица вздрогнула.
– Он хочет прогнать со своих земель холмовиков и заполучить книгу желаний, – вздохнула эльфийка. Было видно, она не одобряет решение князя. – Древний лес давно проигрывает холмам и городу.
– Недосмотр управляющих, – пожал плечами её собеседник, лениво крутя в руках трость.
– Ему нужен Ваня – хранитель, – Ли-дви-ра всматривалась в метель. – Для человеческого мальчика слишком велико искушение её открыть. Пока он боится повредить замки и испортить раритет. Но книга наделена своей волей. Хранитель откроет фолиант и загадает то, что нужно Инар-ши-вану.
– Это уже не Ванькино дело, а всех городских. Август не допустит, – предупреждающе мягко возразил Валентин. Он не сомневался, эльфийка передаст разговор Владыке. – Скажи Инару, книги ему не видать. Это я тебе как демон из Запредельного говорю.
Ли-дви-ра ахнула, опасливо сжалась.
– Я чувствовала. Я знала, человек меня не одолеет! – она обрадовалась и соскользнула прямо в сердце закручивающегося снежного вихря.
Валентин задумчиво смотрел ей в след, беззаботно болтал ногам. А трость танцевала в пальцах, плела узор чар – сложный и запутанный. А когда заклинание «звёздной сети» было готово и полетело к городу, трость стала флейтой и с радостью откликнулась на демонское дыхание.
Тонкий нежный звук чуть громче воя метели и хрустального звона колокольчиков блуждал среди промёрзших веток. И от него всхлипывали во сне спрятанные под корнями эльфята.
Чуть позже в уютных чащах, в сияющих серебром зимы чертогах на маленьком островке среди тёплых торфяных болот Инар-ши-ван приносил жертву демонам Запредельного. На очищенный ото мха растрескавшийся камень пролилась тёплая кабанья кровь, смешанная с дурманным вином из волчьих ягод.
Вокруг Владыки, не потревожив нежного снежного покрова, собралась вся лесная знать. Оленьи, волчьи, лисьи головы, головы вовсе не знакомых людям существ жадно следили, как вино смешивается с кровью, как впитывается в серый мокрый камень, так и не окрасив снег. И камень на время призыва становится целым, нерушимым, гладким и блестящим, точно обкатанный морем голыш.
Над этим древним алтарём изящной старинной люстрой горели магические огни. Тёплые желтые, холодные синеватые, жизнеутверждающие зелёные.
Сам лесной князь преобразился. Ниже пояса он остался человеком. И чёрные блестящие сапоги с заправленными в них алыми шароварами вовсе не сочетались с комом серебристо-серого меха выше – более светлого на животе и почти чёрного на спине.
У Инар-ши-вана была морщинистая тёмная, почти чёрная кожа на лице. Длинные человеческие пальцы – тоже тёмные, венчали чёрные когти. На мохнатых руках от локтя до плеч выступали мелкие шипы. От кустистых бровей начиналась шерсть, которую прорезали два гребня, сходящиеся сзади на шее. Чёрный блестящий гребень высотой в ладонь