молча соскользнула с подоконника, бросила сигарету в пепельницу, протиснулась мимо мужчин – в коридор. И поспешила на рабочее место. Гори все ярким пламенем. На часах – половина двенадцатого. Впереди целый рабочий день – по моим меркам, конечно. А я чувствую себя как уж на раскаленной сковородке. И на летучке облажалась, и сейчас … Может, это и паранойя, но думаю, Терехов не случайно заговорил с Костей. Все это в мой огород камешки. Или я схожу с ума?
Глубокий вдох, потом выдох.
Самое смешное, что, похоже, Костя расценил мое вмешательство в разговор с большим шефом, как проявление чувств … Ну, сами понимаете. В общем, не заладилось у меня сегодня. Как говорится, в грязь лицом не промахнулась.
– Вы посмотрели снимки? – Надо мной навис фотокор Рома. У этого парня на моей памяти никогда не было сколько-нибудь сносного настроения. Он смотрел с плохо скрываемым укором – все эта дурацкая история с иллюстрацией.
Следовало как-то смягчить ситуацию, подбодрить парня. Я жизнерадостно улыбнулась:
– Не успела. Но не сомневаюсь, что все нормально…
– Да уж, – он криво усмехнулся.
– Не бери в голову, Рома. Ты же не собираешься убиваться до второго Пришествия из-за того, что слетел один твой снимок?
– Нет, это, конечно, пустяки, – нехорошим голосом ответил Коренев и повернулся спиной.
Ну и черт с тобой. Зато Костя со своего места смотрел с такой нежностью, и может быть даже с сочувствием, что меня захлестнула волна благодарности. В конце концов, хоть кто-то в этой дурацкой конторе должен относиться ко мне одобрительно. И … надеюсь, у него хватит ума этим ограничиться.
Дважды кликнув мышью, я открыла папку с готовыми материалами и погрузилась в работу. Спасительное занятие. Не буду отрываться до вечера. Слава Богу, сегодня пятница, впереди выходные, завтра мы приглашены к Марине на день рождения Катьки. Марина – моя двоюродная сестра. Катя – ее дочь. Так что все хорошо.
– Елена Сергеевна!
Вообще-то Вероника числится у нас корреспондентом, но играет роль секретаря. Просто потому, что никак не соберется что-то написать. Я вытянула шею, чтобы увидеть ее. Вернее, чтобы она увидела, что я вся обратилась в слух. У Вероники ужасно пронзительный голос.
– Вас Вадим Петрович просит зайти.
Черт! Что ему нужно?
Бодро кивнув, я стала нервно перебирать в памяти, какие вопросы могли возникнуть у Терехова по поводу моей работы. Право же, я старалась быть точной, пунктуальной и предусмотреть все, чтобы у него не было повода хоть парой слов со мной перекинуться. Утренняя летучка не в счет. Тут я, может, и перестаралась. Инцидент в курилке? Неужели он позволит себе быть столь мелочным? Да и не стал бы он столько времени собираться с духом, чтобы теперь … Я быстро посмотрела на часы. И сердце радостно подпрыгнуло: уже четверть седьмого, а значит, учитывая конец недели, можно отправляться по домам. Странно, похоже, кроме меня, это никому не приходило в голову. Наглядная демонстрация массового поражения трудоголизмом.
Что ж, я в таком случае вполне здорова.