и дверь открылась опять же самым обыкновенным образом.
– Уборная,– обрадовался Хрюкин, которому в это помещение необходимо было попасть не только для того чтобы спрятаться. Затаившись на унитазе, Хрюкин следующие полчаса, буквально дышал через раз, прислушиваясь, не послышатся ли шаги. И дождался, послышались. Кто-то шел в сторону дверей, за которыми он затаился. Дверь находилась в самом углу и ее загораживали стеллажи, поэтому Хрюкин, замер, думая панически: – "Только бы не заметил, только бы не заметил",– и ему снова повезло, кто-то из "немцев" не дошел метров пять и дверной проем не увидев, повернул обратно. Если бы Хрюкин не был атеистом, то перекрестился бы. Но он не знал, какой это рукой делают верующие и креститься не стал. Пробормотал едва слышно: – "Слав тебе",– не уточняя кому.
Просидев в санузле часа три и успев проголодаться Хрюкин, взглянув в очередной раз на часы, которые достались ему в память о покойном капитане НКВД, решился наконец-то выйти из своего убежища. Тем более, что света в нем почему-то не было и сидеть в темноте ему стало маятно. Хорошо, что часы у капитана оказались со стрелками светящимися. Высунув нос в щель, Хрюкин прислушался. Вокруг было темно и тихо. Немцы ушли и выключили свет, который сам Хрюкин выключить забыл. Кромешная тьма, в которой нужно идти к выходу, не особенно обескуражила Артура, так как у него в кармане брякал спичечный коробок с пятью оставшимися спичками. Достал, чиркнул и открыл рот изумленно. Помещение склада на всем видимом ему расстоянии, оказалось пусто. Чтобы дойти до входной двери и включить свет Хрюкину понадобилось всего три спички. А когда он его включил и убрал в карман на рукаве комбинезона коробок со спичками двумя оставшимися, то перед его глазами предстало абсолютно пустое складское помещение. "Немцы" прибрали даже стеллажи.
– Вот гады,– прошептал Хрюкин, не решаясь открыть дверь в коридор.– А вдруг они сейчас из других помещений барахло перетаскивают. Нарвешься и получишь пинка под голый зад,– рассудил он и присел прямо на пол перекусить. Перенервничавшему Артуру особенно хотелось есть. Сбегав за канистрой с водой, которую оставил рядом с санузлом, он вернулся назад и, утолив голод с жаждой, буквально подполз к входной двери. Долго прислушивался, гадая, хорошо ли дверь эта задерживает звуки. Поскреб ее, постучал легонько и шепотом напев нужные мотивы, слегка приподнял полотно. Щель сантиметровая зачернела, и Хрюкин смело поднял ее до конца. "Немцев" в коридоре не было. Ушли и свет погасили. А дальше удар последовал один за другим. Проверка складов показала, что "немцы" оказались шустряками, и вымели из них все под метлу. Пустые помещения, отзывались звонким эхом, повторяя проклятья Хрюкина, которые он рассыпал уже в полный голос. Остановившись перед последней дверью, Артур прижался к ней лбом и простонал:
– Хоть бы за этой чего из жратвы осталось,– в голове его мельтешили картинки с упаковками мясными и борщовыми, и почему-то мешки с солью. Все таки недосоленное мясо было в "кастрюльках" и организм, надо полагать, сетовал визуально на это обстоятельство,–