денег в конверте, добавив, что это воля Вадика.
Через два года оставшегося в этом смысле наедине отца Мишани действительно заела совесть. Блестяще защитившись на научном совете в Москве, рекомендовавшем его кандидатскую вскоре переделать в докторскую, Вадимчик появился перед Таней и малышом и почти клятвенно обещал, что будет как-то помогать, но строго секретно, потому что жена тоже родила и они снова отложили развод.
– Миша, а у вас есть братья или сестры? – Ольга Васильна звала Мишаню то на ты, то на вы. Как человек тревожный, она многого опасалась в случае сплошного «тыканья». Впрочем, на вы тоже не всегда хорошо обращаться к таким необстрелянным воробьям. А сочетать вы и ты – это вообще моветон. Ну, так известны две формы мирного насилия: закон и этикет, как сказал, кажется, Гете. Но никакому насилию Ольга не поддавалась. Смахнув крошки со стола (она никогда не могла делать это красиво), она стала стелить Мишане диван. Ей казалось, что и диван она застилает некрасиво, и всегда стеснялась, когда на нее в эти моменты смотрели. Мишаня смотрел на нее очарованными глазами, словно не замечая ее неуклюжести. Подробности своего рождения он, возможно, не знал, Ольга Васильна же не знала пока абсолютно ничего из истории его пренатального периода.
– Да, у папы есть дочь от первого брака, не от моей мамы, потом он еще раз женился, но уже на другой женщине, не на маме, короче, в этом браке было двое детей – сын и дочь.
– Почему вы говорите «было»?
– Дочь умерла от передозировки чего-то. Я не могу даже об этом говорить, – глаза у Миши стали еще более влажные. – Человеческие страдания меня дезориентируют… Поэтому я пока не могу стать врачом. Пока…
– Извините. Не будем трогать больные места. Значит, сколько все-таки у вашего папы детей и сколько было жен?
Перепись населения Франции прошла совсем недавно, и Ольга Васильна помнила хорошо некоторые вопросы. Но интересовалась анкетой она чисто умозрительно, не будучи гражданкой Франции.
– …То есть он дал возможность стать матерями… или матерьми…? – неуверенно и вообще не похоже на себя пробормотал Мишаня, – трем женщинам, в том числе моей маме тоже. Он нас, детей, иногда собирает у себя дома. Мы его просто обожаем. Он умница.
– А с кем он живет?
– Он ни с кем из женщин никогда в одной квартире не жил. Они его начинают очень быстро раздражать. Он говорит, что брак с точки зрения неврологии порой может быть очень вреден для нервной системы.
– Да, понятно, Мишаня. Как говорил апостол Павел в послании… послании не помню кому, много скорбей будете иметь по плоти, если женитесь. Это, кажется, из беседы с фарисеями. И он им там в этой беседе говорит, что лучше не женитесь, – неуверенно вставила свое слово Ольга Васильна, начав заикаться. На тему православного брака Мишаню еще кое-кто просвещал, в том числе и дед его Гриша тоже, но Мишаня эти уроки не очень хорошо усваивал, ибо, став студентом, стал смело посещать курсы сайентологии, хотя там не секта была, а курсы по адекватным