с Уорреном – ее, как считалось, бывшим любовником – за спиной Сета.
Впрочем, Уоррен коснулся интересной темы. Беременность. Вскоре после смерти брата и развода родителей Джастин решила, что не хочет иметь детей. Но сейчас она была замужем, и ее взгляды изменились. Джастин могла только надеяться, что Сет думает так же.
Джек Гриффин сбрызнул одеколоном чисто выбритые щеки и вздрогнул от жгучей боли. Он посмотрел на свое отражение в запотевшем зеркале и приподнял брови.
– Сегодня, – вслух произнес Джек, напоминая себе, что вечером, вполне возможно, заманит Оливию Локхарт в постель.
Их отношения развивались прекрасно, но они оба были взрослыми, зрелыми людьми. И достаточно осторожными – далеко не семнадцатилетние подростки во власти гормонов. Но Джек был мужчиной во всех смыслах этого слова и ничего не хотел так сильно, как привести их отношения к физической близости. Зайти дальше поцелуев и объятий… Он был готов к этому и надеялся, что Оливия согласна.
Разведенная судья по семейным делам была не такой, как все женщины, которых он знал. Оливия обладала неким шиком, была культурной и образованной. А он всего лишь никчемный алкоголик, который теперь не брал в рот ни капли.
Грейс Шерман рассказала Джеку о приближающемся дне рождения Оливии, и он был благодарен ей за это. Именно такого случая он ждал. Стремясь показать, насколько дорожит ею, Джек долго и усердно искал идеальный подарок. Он хотел найти то, что донесет до Оливии послание его сердца. Нечто такое, что подходит женщине утонченной, но такой простой и близкой. Бриллиантовый браслет показался ему именно таким подарком.
Выбрав чистую рубашку, Джек взял в руки серую бархатную коробочку и полюбовался браслетом. Джек никогда не покупал вещей настолько прекрасных, даже для своей бывшей жены. Главное для него была не цена, а качество украшения, и ювелир скинул десять процентов, когда понял, что Джек хочет купить браслет, а не проявляет ленивый интерес. В том, чтобы быть практичным, нет ничего плохого, подумал Джек. Оставшиеся деньги пойдут на ужин в «Капитанской галере». Джек получал удовольствие, представляя себе реакцию Оливии, когда она откроет коробочку. Теперь, уже запаковав ее во второй раз, Джек захотел вновь убедиться, что браслет такой же прекрасный, каким он его помнил. И Джек вновь распаковал коробочку, чтобы еще разок взглянуть на украшение.
Посвистывая, он закончил одеваться. Кровь стучала в висках при мысли об Оливии, лежащей в его объятиях.
Внезапно со стороны гостиной раздался какой-то звук. Джек выглянул из двери спальни:
– Здесь кто-то есть?
Никакого ответа.
Джек нахмурился и в последний раз посмотрел на свое отражение.
– Пап?
Джек застыл. Сын здесь? Сейчас?
– Эрик?
Джек вышел из спальни и обнаружил своего двадцатишестилетнего сына, стоящего посреди гостиной с чемоданом в руке.
– Ты куда-то собирался? – спросил Эрик.
– У меня еще есть время, – заверил его Джек.
Сын выглядел ужасно: бледное лицо искажено