Только потом не пожалей. Я что-то не упомню ни одного боешника, который бы после пары схваток невредимым остался. Меня самого трижды ранило. Только «хозяйской желчью» и спасся… Или ты от оружия заговоренный? Ходят тут про тебя всякие слухи. Особенно среди Гробов и Киселей.
– Все это праздная болтовня. Нельзя человека заговорить ни от оружия, ни от болезни, ни от беды. А ваших боешников я потому не боюсь, что они сражаться не умеют. На помойке этому не научишься. Надо сначала по белому свету побродить, своею кровушкой чужую землю оросить, смерти в глаза глянуть.
Темняк говорил спокойно, без всякой патетики, но Тюхе его слова показались бахвальством.
– Хочешь сказать, что ты со смертью частенько переглядывался? – молвил он не без иронии.
– Я с ней не то что переглядывался, а можно сказать, даже целовался, – ответил Темняк все тем же небрежным тоном… – Но в лапы не дался. До сих пор везло.
– Раз на раз не приходится, – тяжко вздохнул Тюха, давно перебравший свой лимит удачи.
– Не нравишься ты мне, – покосился на него Темняк. – Бойло закалять должно, а ты, похоже, раскис.
– Устал, – признался Тюха. – Сначала я на всё рукой махнул. С жизнью простился. Пусть, думаю, будет что будет. Этим и держался. А когда надежда затеплилась, сразу страх обуял. Мне сейчас хуже, чем перед первой схваткой.
– Ничего, не пропадём, – Темняк ободряюще похлопал его по плечу. – Ты только всяких горлопанов не слушай и очертя голову вперед не лезь. А об остальном я позабочусь.
Беседуя подобным образом, они двинулись вдоль улицы, из конца в конец и от края до края покрытой толстым слоем всякой дребедени, за ненадобностью выброшенной Хозяевами, но для людей являвшейся чуть ли не единственным источником существования.
От прочих свалок, частенько встречавшихся Темняку на путях его бесконечных странствий, свалки города Острога отличались одной любопытной особенностью. Тут полностью отсутствовали предметы, обычно составлявшие львиную долю отходов любой мало-мальски продвинутой цивилизации, как-то: тряпьё, кости, пустая тара, недоброкачественная пища, ржавый металлолом, ломаная мебель, древесные стружки, опавшие листья, битое стекло, огрызки, опилки, окурки и очистки.
Человеку со стороны было просто невозможно разобраться в предназначении отдельных компонентов этого разнообразнейшего мусора, пребывавшего (если считать курившийся над улицами парок) во всех известных природе агрегатных состояниях, за исключением разве что плазменного и нейтринного. Более того, значительная часть этого хлама представляла для неосторожных чужаков серьёзную опасность. Здесь можно было походя лишиться и руки, и зрения, и рассудка, и даже самой жизни.
Зато аборигены находили на улицах Острога всё, необходимое им для жизни, начиная от пропитания и кончая оружием. Имена тех, кто первым приспособил для дела какую-нибудь бросовую вещицу (себе на пользу или другим во вред), оставались в памяти благодарных потомков навечно.
Тюха зря не суетился, а только присматривался