запах от цветов был особенно сильным. Рядом с букетом сияла лучезарная улыбка девушки лет семнадцати.
– Здравствуйте, а мы ваши соседи, мы с мамой сели только что, в Туле. Давайте познакомимся. Я – Даша, а это моя мама – Устинья Васильевна. – Она указала на полную даму в спортивном веселой расцветочки костюме. – Мы в Джанкой, к родственникам. А вы?
«Прелестно, мне сейчас в самый раз», – вяло подумала Наталья.
– Давайте чай пить, – предложила Устинья Васильевна. – Четвертого попутчика у нас пока нет. А вы из Москвы едете?
Как будто можно ехать откуда-нибудь еще – поезд московский, и первая остановка – Тула.
– Да, – соизволила ответить Наталья.
И бочком, чтобы не задеть цветы, накрытый к чаю стол и новых пассажирок, стала сползать с верхней полки. Схватила сигареты, промямлив: «Я сейчас», сунула ноги в пляжные шлепки, служащие в поезде тапками, и, непонятно чем мучаясь, выскочила из купе.
Слава тебе! В курилке никого не было. Прикурив, она обнаружила, что руки трясутся вместе с поджилками.
«Да что, собственно, такое?! Ну, было, да времени-то сколько прошло. Сколько уже? Три года? Да, три, даже больше. Ну и чего тебя проняло? Ты ведь умная. Про свою жизнь все уже поняла. Что это ты вдруг? Это поезд, вот в чем дело. В поезде как-то особенно ощущается одиночество: никто не провожает, никто не едет с тобой, никто не встречает – все сама. Ну и что?! В первый раз, что ли?! Надо было читать до опупения жизнерадостную Донцову, а не дремать под стук колес».
Наталья уставилась в грязное оконце на пролетающий мимо пейзаж, не видя ничего, стараясь изгнать тоску и жалость к себе.
«Пойду пить чай с попутчицами! И все, все, хватит, хватит!»
Затушив сигарету, она «очень решительно», как пишут в романах, взялась за ручку двери. В это же мгновение дверь, не менее решительно, дернули с другой стороны, и она полетела вперед, как выпущенная торпеда. Что там чувствует торпеда, Наталья не знала, но она почувствовала сильную боль, ударившись обо что-то твердое плечом и скулой. Что-то твердое при ближайшем рассмотрении оказалось мужчиной. Мужчина был высок ростом, широк, зол и смотрел на нее с явной брезгливостью.
– Что вы на ногах не держитесь, девушка? Так и покалечиться можно!
– А вы что в дверь рветесь, как партизан в бункер к немцам?
– Что?!
– Да ничего! Можно подумать, вы куда-то с боем прорываетесь, а тут девушки на дверях висят.
Насчет девушки она, конечно, погорячилась, но кто из женщин не думает о себе минус десять–пятнадцать лет? Да и какое это имеет значение, когда Бог посылает ей маленький скандал для бодрости духа и отвода хандры? В тот момент Наталья почти любила этого мужчину.
Мужчина, которого она почти любила, был ошарашен и посторонился, пытаясь ее пропустить. Гордо, нет, очень гордо задрав подбородок, она прошествовала мимо, испортив всю картину тем, что зацепилась за коридорный коврик носком шлепанца.
«Ну вот и полегчало, спасибо тебе, дядечка!», хотя насчет «дядечки», как и насчет «девушки», она тоже несколько преувеличила. Рассмотреть