ней склонился тот самый врач из скорой, которого она видела возле себя, там, на переходе. Он был весь мокрый – мокрая прядь волос падала ему на лоб и рубашка на груди вся промокла.
– Почему вы мокрый?
Говорить было трудно, очень трудно. Звук получался еле слышным, хриплым, тяжелым.
– Так вас, красавица, с того света вытаскивал! Вспотел, знаете ли! – рассмеялся доктор.
Ника посмотрела вокруг и поняла, что находится в движущейся машине скорой помощи.
Она улыбнулась доктору и попыталась что-то сказать, но звуки не получились.
– Что, милая? – спросил он, став сразу озабоченным, видимо, решил, что она хочет пожаловаться на боль.
– Все будет хорошо! – с третьей попытки сказала Ника и улыбнулась.
– Обязательно! В моей практике такое впервые, когда только что вернувшийся с того света человек улыбается и меня же успокаивает! Фантастика! Вы, девушка, уникум – такой полет, сильнейший удар, клиническая смерть, а она улыбается! У вас ни одного перелома, сильное сотрясение, возможны внутренние повреждения, остановка сердца от шока. Вы в рубашке родились!
Ника улыбалась почти, не слушая его, она точно знала, что никаких внутренних повреждений у нее нет. Знала тем самым знанием, которым была наделена на короткое время, еще несколько мгновений назад.
Она пролежала в больнице пятьдесят дней. Первые дни этого лежания Ника почти не помнила, ей все время хотелось спать, но спать ей не давали и будили через короткие промежутки времени.
Потом ей объяснили, что так положено делать, когда у человека сильное сотрясение мозга. Ей постоянно что-то кололи, ставили капельницы, возили на каталке на всякие исследования: рентген, УЗИ, какие-то процедуры, доставляя этими транспортировками ужасную боль.
Все ее тело превратилось в один сплошной синяк, смотреть на это было невозможно, она и не смотрела, потому что пребывала в странном сонно-бессознательном состоянии, а когда немного пришла в себя и смогла рассмотреть, то рассмеялась – она вся была желто-зеленого цвета, какой приобретает синяк, когда уже сходит.
Один раз ее даже возили на томографию головы – через длинный коридор, на лифте на другой этаж и еще через один длинный коридор, как в американском сериале «Скорая помощь», где постоянно кому-то делали ту самую загадочную томографию, теперь переставшую быть для нее загадочной.
За тридцать дней ее организм исследовали вдоль и поперек, как какую-то археологическую раскопку, имеющую важное историческое и мировое значение. У нее скопилась целая охапка рентгеновских снимков, анализов, еще всяких снимков, еще анализов, заключений врачей к снимкам и анализам.
Через тридцать дней врачи махнули на пациентку Былинскую рукой, с сожалением, как ей показалось, не обнаружив у нее никаких патологий или серьезных заболеваний. Но из больницы так и не выписали, надеясь, наверное, что-то все-таки найти.
Голова болела все время. Тяжело, тягуче, то тупой, ноющей болью, то какими-то только ей понятными взрывами. Но сутки на тридцать