слыла довольно слабым.
– Коан-сан, вот так дела! – в один момент удивилась Мизуки и хлопнула руками по коленам. – Мы в пути уже девять часов, а я о тебе ничего толком не знаю!
Она переключила на меня внимание, что меня совсем не обрадовало. Уж лучше бы продолжила свои истории. Я бы перетерпела. Но так или иначе, у любого исхода были бы свои минусы.
– У меня скучная жизнь, – скромно пожала я плечами.
– Ой, заливаешь мне тут! – тряхнула головой Мизуки. – Давай, расскажи хоть что-нибудь! С любым человеком хоть раз в жизни должно приключиться что-то интересное!
Я вздохнула и запрокинула голову кверху. О чем бы рассказать? Нужно отсортировать рассказы. Это прежде всего. Иначе, если пойму, что проговорилась где-то в середине, будет поздно. Мизуки такая – начнет докапываться. А выдумывать я не хотела. Хм.
– Твоя мама, ты упомянула, живет в Америке, – начала Мизуки, увидев мое озадаченное лицо – уж больно долго я пыталась отыскать нормальную историю в своей голове.
И она однозначно шагнула на очень опасную территорию.
– Это неинтересно, – холодно улыбнулась я. – Вот знаешь, ты мне рассказала про своего двоюродного брата, а у меня двоюродная сестренка… Ей всего девять. Я очень люблю ее. Мы жили в одном доме, она во мне души не чаяла. А когда я этим утром собрала все вещи и покинула дом, я ничего ей даже не сказала. И словом не обмолвилась. Просто пропала. Я не собиралась говорить об уезде семье, но… В ее составе есть человек, который всех успокоит. Об этом я не переживаю. А вот об Акико думаю…
– Акико – имя твоей двоюродной сестры?
– Да. Она, наверное, сильно обиделась на меня. Мы были так близки, она любой мелочью делилась, как и я… А тут раз – и исчезла. На ней это как-то даже отразиться может. Психологически, я имею в виду.
Мизуки медленно кивала. Вздохнула и сказала:
– Да, она от любого человека может ожидать предательства. А может и нет… Ты ей совсем-совсем ничего не сказала за день до ухода? Хоть что-нибудь?
– Я оставила ей письмо, – ответила я. – Положила ей под подушку, пока она спала. В нем я извинилась за свой уход и добавила, что однажды мы увидимся.
– Однажды?
– Да. Я не могла ей лгать. Увидимся мы далеко не скоро.
– Ну, сестра, ты, конечно, честная… – пробормотала Мизуки. – Честность не всегда хороший выход. Ты же понимаешь это?
О, да, подумала я. Понимаю как никто другой.
– Врать я не люблю.
– Я тоже, – призналась Мизуки. – Но мы все, так или иначе, врем.
– По пустякам, – заметила я, имея в виду непосредственно себя. – Врать по пустякам – это не та ложь, на которую необходимо обращать внимание. Это мелкие детали. Незначительные. Вернулась я домой в шесть или семь – это так важно? Нет. Вот мы и не вдаемся в подробности. Я не исключение. А такого рода ложь, как пообещать дорогому человеку вернуться скоро, а на самом деле, возможно, не вернуться никогда – это не просто вранье, а