Что до меня, завтра же подарю эту цитату классной руководительнице 11 «А». Или следующую – хотя нет, эту она забракует:
«Итак, женщина есть женщина настолько, насколько она идеальна и очаровательна. Образцовая мать может быть идеалом матери, но быть матерью не значит быть идеалом. Призвания женщины очевидным образом отличаются друг от друга, предполагая различный набор талантов и достоинств. Возможно, что образцовая жена, сестра, мать или дочь не обладают женским совершенством, но возможно и обратное».
Бог с ним. Ничего цитатами не докажешь. Закрываю книжку. И вижу – на тыльной стороне переплета опять та же фотография (шляпа, перчатки, руль). Над ней набрано высказывание – можно быть уверенным, что одно из лучших и самых значительных, или, на худой конец, из наиболее характерных: сборник составлен Вс. Е. Багно, специалистом классным. Переписываю напоследок:
«На мой взгляд, высшее призвание женщины, ее земная миссия (тут слово или два прочно заклеены ярлычком с проставленной ценой. – С. Г.), чтобы требовать, требовать от мужчины стремления к совершенству. Он приближается к ней, желая быть избранным; преследуя эту цель, он, конечно, постарается собрать все лучшее, что в нем есть, и отдать на суд своей прекрасной возлюбленной».
Трогательно-прекрасная душа! С таким текстом явись Чичиков на уездную нашу дискотеку – диджеи отдыхают.
– Тангу «Прикольное»! Дамы приглашают кавалеров! Танцуют все!
Мишель Рио. Мерлин. Моргана. Артур
Романы / Пер. с фр. – М.: Текст, 2003.
Как вы поняли, это трилогия. И переделка великой книги сэра Томаса Мэлори. Не стилизация – перелицовка, наподобие «Янки при дворе короля Артура», но на полном серьезе, даже с оттенком торжественной декламации.
Поэтому первый роман читаешь с недоверием, второй – с недоверием и неприязнью. Третий захватывает, проникаешься уважением к автору и отдаешься, наконец, красоте текста. (Перевод – Степана Никитина, удивительно внятный.)
Сначала думаешь: тех же щей да пожиже влей – пересказывает волшебную легенду реалистической беллетристикой – тривиальный ход. К тому же ничего этого – что происходит, – не было в V веке и в VI по Р. Х. – вернее, вряд ли было, и уж совершенно точно, что ничем подтвердить нельзя. То-то и скудость такая деталей – никакой утвари, никаких нарядов, интерьеров. Действие идет как бы на фоне театрального задника: то море, то горы, то крепостная стена либо лес. Правда, все это хорошо написано, вместо исторической точности – с географической, и в таком масштабе, что постоянно видны пол-Британии (до стены Адриана) и почти вся Бретань.
И немножко необычная речь, особенно у персонажей: они говорят лишь то, что хотят сказать. И автор – только то, что необходимо, чтобы понимать их вполне. От этого слова наполняются весом, звучат громче. И пробравшись сквозь фабулу, такую знакомую, к неизбежному и тоже давно известному финалу, припоминаешь не сцены и не реплики, а словно мрачную, мерную музыку.
А фабула –