столь смелого нападения, ударились в панику. Несколько бандитов были убиты, два десятка схвачены, остальные разбойники разбежались. Первый успех ободрил Лаубе и внушил уверенность его людям. Пленные хунхузы порядком отягощали отряд. Поэтому было решено доставить их на пост Речной, а оттуда – во Владивосток. По пути на пост Лаубе удалось выведать у пленных важные сведения о хунхузских силах и планах. Дело было так: караульный солдат понимал по-китайски. Он случайно подслушал их разговор и узнал, что один из узников, в сущности, не имеет к хунхузам никакого отношения. Мужик занимался ловлей трепанга близ устья Сучана, когда местные «манзы» силой заставили его вступить в свое «ополчение». В лагере повстанцев он встретил многочисленных хунхузов, а также цемухинских китайцев, примкнувших к сучанцам для борьбы с русскими. Тех, кто пытался избежать «службы китайскому делу», попросту убивали. Понятно, что ловец не стал упорствовать и в конце концов оказался в рядах хунхузов. Шайка пробиралась в Маньчжурию, и китаец решил примкнуть к ней только для того, чтобы поскорей покинуть ставший неспокойным Уссурийский край. По словам ловца трепанга, основную силу цемухинского «ополчения» составляли члены шайки хунхуза Дын Соа, 26 апреля сжегшие русский военный пост в заливе Стрелок, а затем, в последних числах того же месяца, разгромившие деревню Шкотову и вырезавшие две крестьянские семьи. Дын Соа, постоянно проживавший в маньчжурском городке Нингута, регулярно наведывался со своей шайкой в Уссурийский край для добычи золота. На Цемухэ у него имелись фанзы, а шайка была хорошо вооружена огнестрельным оружием. По словам китайца, Дын Соа намеревался воспользоваться беспорядками, чтобы напасть на Владивосток, для чего постоянно засылал в окрестности поста лазутчиков.
Обеспокоенный такими известиями, Лаубе немедленно отправил из Речного донесение на имя Дьяченко. В нем француз, помимо всего прочего, извещал подполковника о своих планах провести рекогносцировку прилегающего к устью Суйфуна побережья Амурского залива, а также долины реки Монгугай. От корейцев, принявших русское подданство и поселившихся в этих местах, приходили тревожные сообщения о многочисленных шайках хунхузов, бродивших в тайге. Инициативного Лаубе не смущало ни отсутствие воинского звания и полномочий, ни то, что исходное поручение, данное ему подполковником Дьяченко, было совсем другим… Старый солдат рвался в бой и нисколько не сомневался в успехе. Несмотря на немалые масштабы поставленной перед собой задачи, Лаубе просил начальство прислать в качестве подкрепления всего лишь… пятерых солдат.
Получив рапорт Лаубе, подполковник Дьяченко пришел в восторг и немедля отправил в Речной требуемых солдат. Ожидая подкрепление, Лаубе и не думал сидеть сложа руки. За два дня он с оставшимися людьми объехал ближайшие окрестности поста и собрал все «манзовские» джонки, которые удалось найти. Три десятка собранных суденышек были уничтожены. Дождавшись прибытия посланных из В�