Елена Колядина

Краденое счастье


Скачать книгу

в машину, – скомандовал Николай. – Теперь в машине будешь ездить.

      «Любушка, родненькая, не бросай меня!» – запричитала коляска.

      Люба объехала джип, открыла переднюю дверь и принялась торопливо снимать подлокотник, чтобы пересесть с коляски на сиденье.

      – Подожди, – остановил ее Николай.

      Он просунул руки под Любину спину и колени, легко поднял ее и, отпихнув ногой коляску, опустил ношу на сиденье.

      Любино сердце колотилось в грудь, как загулявший пьяница в двери сожительницы.

      «Любушка! – заголосила коляска. – Я-то как же?»

      «Залезай ко мне!» – нахально предложил джип и распахнул багажник.

      – Коля… – Люба первый раз назвала так Николая и замерла от волнения.

      Николай кивнул:

      – Ну?

      – Коля, – теперь уже смелее произнесла Люба, безудержно счастливая от близости, каковая, по ее мнению, случилась при переходе на ласково-уменьшительное имя. – Коляска складывается, так что можно ее на заднем сиденье положить, она там ничего не запачкает.

      «Я сказала «Коля», а он ничего не сказал на это, – лихорадочно подумала Люба и сделала нелогичный вывод: – Он не против: я ему нравлюсь!»

      «Хм, – вскинулась коляска, – «не запачкает»! Я может, отказываюсь в этом наглом джипе ехать».

      «Да не бойся, – успокоил ее джип. – Не захочешь, так не трону».

      – Здесь что? – Николай снял с сиденья коляски пакет. – В багажник можно бросить или бьющееся?

      – Утка… – дрожащим голосом ответила Люба.

      – Надувная, что ли?

      – Нет, обычная.

      – А чего таскаешь? Подарок, что ли?

      «Талисман», – гордо ответила утка.

      – Нет, не подарок. Так, на всякий случай, – жалобным шепотом ответила Люба.

      «Не на всякий, а на каждый!» – сердито поправила утка.

      «Ты чего раскрякалась? – оборвала ее коляска. – Помолчать не можешь? Видишь, в какое неловкое положение Любу ставишь?»

      «Я?! – возмутилась утка. – Он первый начал. Уток, что ли, не видел?»

      – Давайте ее сюда, – попросила Люба.

      – Пусть на заднем сиденье лежит, не мешает, – решил Николай.

      Выплывшая на свет божий эмалированная утка повергла Любу в отчаяние:

      «Никогда меня никто не полюбит, потому что я калека. Калека!»

      Не нужно было Любе так думать. Зря она так. Подточенные ледяным ручьем уничижения, ее гордость и уверенность в себе начали стремительно рушиться. Ведь пока что вера в себя была сложена из слов Геннадия Павловича и Надежды Клавдиевны, их заверений в красоте и уме Любы, ее таланте и отваге. Любе еще только предстояло возвести крепкую постройку, способную выдержать насмешки, удивление и безответную любовь. Но ведь был прыжок с парашютом, искренние песни, долгие часы тренировок силы рук? Были поступки – крепкие камни в фундаменте. И они останутся, несмотря на Любину минутную слабость. И даже это сомнение в себе рухнет не в сторону, а внутрь души, придав крепости ее основанию. Впрочем, кажется, лавина уже прошла, прошуршали последние падающие песчинки…

      «Пус