Анати, например), которые помещают ее в Негеве – там, где стоит гора под названием Карком, что позволяет нам триумфально заявить: это было здесь! (Или все-таки там?..)
Но что же евреи получили на горе Синай? Что было выбито на этих каменных скрижалях? (Как их Моисей дотащил – одному Богу известно.) Почему не только евреи, но почти весь мир благоговейно помнит Библию?
Ну, два первых завета мы пропустим. Ибо признание и почитание единственного Бога и категорический запрет поклоняться иным кумирам – тема, по которой мы настолько ничего сказать не можем, что и не хотим нисколько. Может быть, еще и потому, что вера – дело чисто личное, даже интимное отчасти. Из людей, что видим мы вокруг, лишь ультра-ортодоксы – всей своей одеждой и обличьем – выставляют для всеобщего обзора свои религиозные предпочтения. Опять-таки не нам их обсуждать, хотя их очень жаль в палящую жару. Впрочем, в означенную жару жалко всех, а больше всего себя самого. Что же до ультра-ортодоксов, то, по тонкому замечанию Башевиса-Зингера, их внешний вид есть веский аргумент в пользу существования Бога, ибо ни эволюция, ни естественный отбор такого сочинить не в силах.
А третий выданный завет весьма загадочен: не произносить имя Господа всуе, то есть попусту, напрасно и походя. Но мы ведь непрерывно это делаем! Мы поминаем имя Бога непрестанно, без всякой к этому необходимости. И даже более того – не замечая, насколько машинально мы грешим. То разозлясь и негодуя, то от некой неожиданной приятности и неприятности, то попросту споткнувшись (или чуть не споткнувшись), поминает человек Божье имя. (Тут заметим в скобках, что многие из нас в минуты эти употребляют вовсе иные слова и выражения, но ведь они, таким образом, и не грешат нисколько.) Словом, тут мы ничего не понимаем.
Соблюдение субботы, предназначенной исключительно для отдыха, – завет замечательный. И лично мы в субботу ничего не делаем с тем большим удовольствием, что в этот день не чувствуешь вины за свое полное безделье. Тут как раз беда у людей истово верующих, ибо еврею очень трудно целый день прожить, полностью отрешась от делового мельтешения. В силу чего религиозные евреи в этот день обманывают Бога хитроумнее, чем в другие дни недели. Так, нельзя, к примеру, ехать в этот день на чем угодно. А если дела сложились так, что ты в субботу еще едешь в поезде? Прикажете сходить и ждать? Конечно, нет! Приносится тазик с водой, вы опускаете в этот тазик ноги в ботинках, и все в порядке, потому что плыть – можно! Это, конечно же, байка, но, на наш взгляд, весьма характерная. В субботу, как давно уже истолковали мудрецы, нам ничего нельзя переносить из дома в дом. А как же жить? И несколько домов (а то – квартал) опутывают ниткой – теперь это единое помещение, и деловая жизнь не будет прерываться. Даже ключи нельзя носить. Но ведь они соединяются цепочкой, так что это просто украшение. А запрет на деловые разговоры? Но вставляется простая фраза – «Не в субботу будь сказано», – и даже в синагоге можно тихо побеседовать о насущных деловых проблемах. Ухищрениям