иероглифы, и, среди прочего, создал триграммы – наборы из трех линий, служащие основой для гексаграмм И Цзин.
Кстати, сами термины «триграмма» и «гексаграмма», как можно понять даже просто по звучанию – западные, а не китайские. Триграмма – это знак из трех линий, гексаграмма – из шести (не путаем с западной гексаграммой – шестиконечной звездой). Оригинальный термин, китайский – «гуа», что-то вроде «гадательный символ», он используется для обозначения и триграмм, и гексаграмм, в равной мере.
С И Цзин так же связывают время правления китайской династии Чжоу, и это уже более исторически достоверная часть истории Книги Перемен. У истоков же истории самой этой династии стоял вполне реальный человек, по имени Вэнь, которому позже был присвоен титул Ван (это нечто вроде «король, правитель»). При этом он, фактически, не был настоящим правителем. Первым правителем династии Чжоу стал его сын, но Вэнь Ван – основатель династии, приведший ее к власти.
Вэнь Ван (согласно легендам) отбывал тюремный срок после неудачной попытки государственного переворота. Позже он повторит попытку, и она будет уже удачной, что и станет началом новой династии. Но во время тюремного заключения он и занимался изучение триграмм, и создал на их основе систему из 64 гексаграмм. И написал к ним первые краткие комментарии, описывающие общую суть каждой из них. Причем описывающих туманно и метафорически, как всегда и бывает в таких ситуациях.
Его сыну приписывают продолжение работы, начатой отцом, и написание развернутых комментариев, описывающих каждую строку в каждой из гексаграмм. Далее комментарии писались, приумножались и дополнялись.
Большой вклад в эту работу внес Конфуций, написавший «Десять Крыльев» – обширный комментаторский текст, который поясняет (а местами делает еще более запутанными) первоначальные тексты. Не все, кстати, историки согласятся с тем, что «Десять Крыльев» написал именно Конфуций. Конфуцию же приписывают фразу, в которой он говорит, что было бы у него еще лет 50 жизни, он бы посвятил их Книге Перемен, но и их бы могло не хватить, что бы понять всю ее суть.
Причем Вэнь Вана волновала, главным образом, политика, Конфуция – моральные вопросы, а вовсе не простое и ясное предсказание будущего. Все эти тексты туманны и пронизаны сугубо китайскими метафорами, отсылками к истории, географии, древней китайской культуре. В дальнейшем множество комментаторов дополнительно комментировали эти комментарии, находя в них некий глубинный смысл. А порой, в силу изменений языка, даже лингвисты расходятся во мнении, как перевести тот или иной иероглиф в комментариях. Но все это уже философское направление изучения И Цзин, либо научное, историческое, но не гадательное.
А И Цзин – именно гадательная книга. Во всяком случае, один из китайских правителей, за пару веков до нашей эры, пришел к выводу, что книги в стране нужно уничтожить. Все, кроме полезных!