своего друга, Нестора Лакобу, семья которого, братья, жена, дети, мать, после пыток была истреблена. Писая на сталинской даче в диктаторский унитаз, я был удивлен карликовыми размерами его ванны. Из всех историй о Несторе, которые мне рассказал Станислав, мне запомнилась про связь марксизма с язычеством. Создав в 1917 году свой первый революционный отряд, Нестор привел бойцов к самому почитаемому в Абхазии языческому святилищу на горе Дыдрыпш («Владение Громов»), где они поклялись верности в борьбе за народную власть.
Еще до советской власти Абхазию, с ее 220-километровым черноморским побережьем, решено было превратить в «русскую Ниццу», где средне-январская температура на один градус выше, чем в Ницце. Принц Александр Ольденбурский по приказу родственника, Николая Второго, в начале XX века взялся возводить курорт на месте старой военной крепости. Гагра стала модным местом и конкурентом Крыма: аристократы и купцы выстроили себе шикарные виллы, их жены принимали чудодейственные сероводородные ванны, на набережной появились купальни, в городе – рестораны и казино.
Большевики подхватили курортный запал царя. В 1931 году журнал «Огонек» определил Абхазию как советскую Флориду, а также призвал ее по качеству отдыха догнать и обогнать Калифорнию. Абхазия стала всесоюзной здравницей. Теперь здесь заново налаживают курортное хозяйство. Большинство гостиниц, номенклатурных санаториев сталинской поры (некоторые из них, как «Санаторий имени XVII партсъезда» в Гагре, – волшебные параноидальные дворцы соцреализма) нуждаются в капитальном ремонте, но денег нет, и в потрескавшиеся здания едут непритязательные туристы с ленивыми лицами (главным образом из России). Самшитовые деревья (по рассказам местных жителей, они за сто лет вырастают на один сантиметр) и реликтовые сосны, эти доисторические раритеты, которые, перемешивая свой запах с йодистым зарядом моря, создают обонятельный климат мыса Пицунда, выглядят отчужденно, почти неуместно в окружении совковых построек. Природа – пятизвездочная, а большинство отелей не тянет и на три звезды.
После того, как я объездил все страны Черного моря, я понял, что нам, русским, есть чем гордиться: мы – абсолютные чемпионы курортной гульбы. По сравнению с нами ни золотые пески Болгарии, ни румынские прибрежные камыши, населенные старообрядцами, ни одесский юмор, ни крымские сердоликовые бухты, ни цитрусовый Батуми, ни даже фейерверк босфорских дискотек – ничто не тянет на звание библейского греха. А вот в Сочах – в этом чавкающем слове, в городе, похожем на перезрелый, мутанский, сочащийся гнилью персик, шевелящийся на солнце потому, что он облип мухами, осами и муравьями, – в Сочах вас ждет Содом. И Гоморра. И еще шестьсот шестьдесят шесть удовольствий. Отправьте туда своих сыновей и дочерей – они вернутся домой закаленными воинами греха, многозначительными циниками с плейерами в ушах. Как нам удается из каникул и отпусков на последней, отпущенной Историей полоске субтропической русской Ривьеры, сделать многократный оргазм