скорее проверить работу препарата, пока его дочь медленно умирала. В том, что мозг сложнее он оказался полностью прав, мозг человека не только сложнее, но и опаснее…
Он приоткрыл дверь и вошел в палату, внутри него билось сердце, как у мальчика на первом свидании, руки непослушно дрожали. Доктор испытывал сильное волнение. Словно ребенок на утро после новогодней ночи, подходя к елке.
Он подошел к единственному небольшому столику, на нем, отражая в себе свет люминесцентной лампы, стояла бутылка с надписью «Водка». Именно для такого случая. Он знал, что потребуется расслабиться. Не каждый день диктуешь человеку его жизнь. Сделав три средних глотка, закрыл бутылку, и постепенно дрожь в руках стала отступать.
Доктор неспешно, чтобы не тревожить посторонними шумами, приподнял стул и поставил его рядом со спящим пациентом, почти плотно к койке. Он снова похлопал по плечу пациента: «ну что дружище, я вернулся, так держать…».
Шепот стал заносить прямиком в сознание, все, что вылетало из окружности бледных губ Михаила:
– Начнем с твоего рождения.
Он заглянул в большую тетрадь формата А4, и начал читать:
– Год 1972 в селе на 35-ом километре, в вечно гуляющем и шумном центре, в новой постройке, родился мальчик…
После восьми часов, как и предполагал Михаил Степанович, пациент проснулся, а доктор к тому моменту уже допивал бутылку и еле держался на ногах. Тяжело, словно чью-то жизнь прожил…. Тетрадь пронизывала куча личных подробностей Григория и все это за семь с лишним часов беспрерывного чтения вслух, идею с записью на кассету они отбросили сразу – нет гарантии, что магнитофон в самый неподходящий момент не зажует пленку.
Доктор находился еще в уме и памяти, но и не трезв. Теперь оставалось ждать и при необходимости корректировать некоторые моменты в памяти пациента. Теперь Гриша должен проходить целый месяц осмотр, отвечая на вопросы заранее приготовленных тестов.
Глаза пациента стали яснее и добрее. Григорий неуверенно открыл и проморгал их, словно вытряхивая, застрявшую песчинку, принесенную ветром.
Слепил яркий белоснежный свет люминесцентных ламп, которые располагались не только на потолке, но и на стенах. Как пациент очнулся, доктор нажал на выключатель, и белый режущий сменился теплым светом. Доктор проверял реакцию пациента и его психическое восприятие окружающего мира.
– Ну как ты себя чувствуешь приятель? – выговорил с нескрываемым любопытством Михаил Степанович.
– Голова гудит,… как все прошло?
– Не спеши, приятель, – ответил доктор, придерживая рукой, столик. Рот кривился в хмельной улыбке, – пройдет месяц, другой и все станет ясно. Как что-то будет ясно, я мгновенно дам тебе знать. Ты помнишь, что ты должен делать в течение этого месяца?
– Да, я буду находиться в вашей лаборатории, а точнее в своей палате, вы будете прокалывать мне лекарства, чтобы я быстрее восстановился, будете разрешать мне выходить гулять, а после курса лечения я начну