из кузова, когда грузовик притормозил на ровном участке дороги. – Пост.
Блайз вскинулся и поудобнее перехватил карабин. Сержант успокаивающе поднял ладонь:
– Рано. Только если нас засекут…
Опасения репликантов не оправдались: несущие на посту службу солдаты даже не высунулись из караулки. Лишь один из них махнул рукой водителю, разрешая проезд, и продолжил разговор с сослуживцем. Автоматы горе-вояки небрежно прислонили к стене.
– Кретины, – резюмировал Блайз, глядя на это раздолбайство.
Сержант хмыкнул:
– Нет, брат, это не кретины. Это наш пропуск в город. За мной, – и первым махнул через борт, пока грузовик не успел набрать скорость.
Следом спрыгнул Блайз, слегка подавшись вперёд под тяжестью ранца.
– Будем брать? – спросил он.
– Да.
Репликанты ушли с дороги и принялись обсуждать детали нападения на пост. Ранцы, захваченные из капсулы, решили спрятать тут. Чимбик забрал только жетоны агентов и сумку с деньгами, понимая, что сейчас эти монеты могут облегчить выполнение задания. Главное – суметь разобраться в тонкостях гражданской жизни.
Замаскировав ранцы и заминировав тайник, разведчики активировали фототропный камуфляж, превративший их в едва заметное марево.
Дежурные Квигли и Фаго наслаждались жизнью настолько, насколько это вообще возможно, находясь на службе в Силах Самообороны Гефеста. Приятелям достался отдалённый парный пост, служба на котором была если не синекурой, то чем-то близким к ней. Всего-то делов – иногда выходить на дорогу и проверять идущие со стороны рудника машины. Если инспекции и совали сюда нос, то приятели, дежурившие в штабе, всегда успевали оповестить о приближении нежелательных визитёров, так что оба солдата расслаблялись по полной. На столе стояла бутыль с дефицитным в нынешние военные времена импортным ромом и тарелка с нехитрой закуской. В качестве приятного дополнения за отворотом воротника формы Фаго был спрятан в потайном карманчике пакетик с «ангельской пылью», коего как раз должно было хватить до конца наряда. Приятели выпили по паре стопок, расслабились и завели приличествующую такому случаю беседу.
– Ну а я что, тормозить буду? – рассказывал Квигли об очередной интрижке. – Она мне начинает жаловаться на мужа: мол, гад, не любит, внимания не обращает, смотрит как на мебель… А я такой думаю: ага, родная, тут-то ты мне и дашь. Ходи, говорю, моя сторона, и руки ей под майку запускаю. Она такая…
Что «она такая», Квигли договорить не успел – дверь распахнулась, словно от пинка. Дежурные подскочили, ожидая увидеть неожиданно подъехавшего проверяющего, но узрели лишь сплошную стену дождя. Затем в дверь проникло смутное марево. Затуманенный алкоголем разум незадачливых вояк пытался разгадать этот феномен, и промедление стоило им жизни. Хрустнули шейные позвонки, и оба ополченца выпали из кресел на пол.
– Как «манекены», – презрительно фыркнуло «марево», превращаясь в закованного в броню репликанта.
– Заткнись, Блайз, – раздражённо отозвалось «марево