с шофером Ищенко? Вдруг убийца ходит рядом, рыщет новую жертву? Волновало ее и будущее госпиталя, в котором она служила больше двух лет.
Таисия понимала, что доктора Циммермана возьмут в ближайшее время – а может, уже арестовали. Слава богу, про инженера Воронцова следователи особо не расспрашивали. Значит, на нем подозрения нет.
Подумала: как он там, бедный, должно, совсем исхудал на больничной пшенке. Оправился ли от болезни? Вернется ли на службу?
Время шло к десяти. Нащупав в кармане кофты пропуск, Тася сразу пошла на Комбинат. На территории было до странности тихо и пусто, только охранник свистнул с вышки, да со стороны рудника послышался унылый стук отбойника.
Тася зашла в прачечную, скинула платок, хотела окликнуть тетю Зину, но что-то ее остановило. Квашня стояла спиной к двери над кипятильным баком, в клубах пара, шурудила белье деревянным вальком и при этом что-то монотонно бормотала. Тася сделала бесшумный шаг, прислушалась. Зинаида читала, будто молитву:
– Земля крепись, дерн дерись… Каина семя, Ирода племя, встаньте-предстаньте, ребра раздвиньте… Выньте печенку да вложите смерть-тоску! Кол на погибель загоняю, колом смерть погоняю. Ешь свое тело, пей свою кровь. Через кол осиновый, через гроб малиновый… Уплочено!
Тряхнуло Таисию страхом, будто током ударило, но не растерялась – назад шагнула, дверью хлопнула, будто только вошла.
Квашня обернулась, ткнула вальком, усмиряя булькающее белье. Глаза у нее были чужие и будто безумные. Делая вид, что ничего этого не замечает, Тася сняла телогрейку, присела к столу, налила в стакан воды из закопченного чайника.
– Тетя Зина, а чего рабочих не видать на территории? И радио стучит – не люблю я этого метронома, будто война.
– Окстись, девкя, аль не слыхала?
– Смотря о чем, – отвечала Тася, не сводя глаз с Зинаиды Прокофьевны. – Я ведь из милиции сейчас. Ищенко, шофера с развозки, убили. Игната арестовали. Я показания давала, вроде как свидетель.
– Да что мне твой Игнат! Тут не птица-коростель, а целый коршун лягушкой подавился!
– Ничего не понимаю, тетя Зина…
Зинаида опустилась грузным задом на табурет, подперла рукой щеку.
– С заду пень да колода, а нам-то – путь да дорога! – Квашня вдруг понизила голос, жутко подмигнула красным веком. – Помяни, девкя, неделя не сойдет, как сухорукий окочурится…
– Да кто окочурится? – не понимала Тася.
– Гуталинщик! – высвистнула тетя Зина. Весело толкнув Таисию в бок, она пошатнулась на табурете, упала и ушиблась об пол. Бросившись поднимать напарницу, только сейчас Тася поняла, что Квашня беспробудно пьяна.
Часть 2. Весна
Царь горы
Люди в эти мартовские дни приходили на Комбинат раньше, а уходили позже обычного. Собирались вместе у репродукторов, ожидая бюллетеней о здоровье вождя. Как при объявлении войны, советским гражданам, охваченным тревогой, хотелось чувствовать друг друга, слышать биение общего сердца. Разлом эпохи проходил через единый