или ему самому головы не сносить. У вас в связи с перестройкой ничего не поменялось – если на меня возбудят уголовное дело, то отца автоматически из милиции уволят?
– Не сразу, но уволят.
– Вот видишь, чего мне бояться? Папа не за меня заступится, он свою задницу прикрывать будет. Скажи лучше, нас из института отчислят или на первый раз простят?
– Я думаю, отчислят.
– Я тоже так думаю. Пока время есть, надо самой документы из института забрать и этим летом в университет поступить. Скажу в приемной комиссии, что ошиблась в выборе профессии – училась, училась и поняла, что боюсь крови. Пойду в педагоги, буду нести детишкам доброе, светлое, вечное.
– Света, ученики, как увидят тебя в такой раскраске, от страха под парты попрячутся.
– Лишь бы не описались от страха, а остальное – ерунда.
«Она специально себя так ведет или за время учебы в институте успела нахвататься вульгарностей? – по-думал я. – Забавно, моя мать всех крашеных блондинок, независимо от возраста и социального положения, считает развратными женщинами. Если бы сейчас при разговоре присутствовала моя мамаша, она бы навсегда укрепилась в своем мнении».
Светлана затушила окурок, не вставая с места, потянулась, подняла с пола свою модную сумку с ремнем через плечо.
– Отец скоро за мной приедет? – как бы между прочим спросила она.
– Не знаю. Я ему не сообщал, что ты у нас в отделе. Света, рядом с тобой телефон стоит, позвони папе, доложи, где ты есть.
– Больно надо, сам найдет!
Она достала из сумки ватку, пузырек с бесцветной жидкостью, смочила ватку, тщательно протерла пальцы правой руки.
– У меня по молодости была одна знакомая, так она, чтобы руки табаком не пахли, курила сигарету, зажав двумя щепочками. Кстати, тоже была любительница во взрослую жизнь поиграть. В шестнадцать лет первый аборт сделала.
– Андрей, за кого ты меня принимаешь? – дернулась она.
– Света, с самого начала разговора мне было жутко интересно, как ты ко мне станешь обращаться. По имени-отчеству – вроде слишком официально, а просто по имени – как-то вызывающе получится, я ведь старше тебя и уже кое-чего в жизни добился, а ты пока только кривляться научилась. Не надо, Света. Я тебя не для того позвал, чтобы ты мне свою независимость демонстрировала.
Она моментально остыла, печально выдохнула, отодвинула от себя ставшую ненужной сумку, подняла голову, посмотрела мне в глаза.
– Скажи, ты помнишь тот день, когда заигрывал со мной у нас на кухне?
– В мыслях не было к тебе приставать, – побожился я.
– Не выкручивайся, я помню, как ты на меня смотрел. Ты был первым мужчиной, который так откровенно меня рассматривал. Да черт с ним, смотрел и смотрел, я не об этом. Скажи, что ты по поводу моего парня думаешь? Он все вам выложил, ничего не утаил?
– Ты про Жихарева спрашиваешь? Я не дал ему углубиться в интимную тему, а вот в институте он, похоже, прошедшую ночь в красках описал. На мой взгляд, лучше бы ты с Андреем дружбу водила. Или