слышалась печаль.
Директор подозрительно покосился на него:
– Я слышал, ты поступал в институт какой-то международный, востоковедения, что ли… Помню, твои родители были очень против.
– Да, это было лет пять назад.
– Ну, это ничего страшного, что провалился…
– Я поступил тогда.
– Да?! – удивился директор. – А что же ты здесь?
– Я тогда приехал в столицу России, а со мной на курсе одни азиаты узкоглазые оказались, вот как мы с вами, – Самад пальцами растянул свои раскосые глаза ещё больше. Водитель, разинув рот, оглянулся на него.
– Смотри на дорогу! – рявкнул ему директор.
Машина вильнула и выровняла ход.
– Я думаю, вы меня понимаете, – продолжил Самад. – Какой смысл жить вне дома, но в том же окружении?
Машина остановилась.
– Ты и вправду балаболка, – пропыхтел директор, выходя из лимузина.
Они с Самадом поднялись на второй этаж административного здания.
– Извините! – Самад нырнул в туалет.
Директор, надув губы, проследовал дальше по коридору. Самад наклонился над умывальником, положил мокрые ладони на лицо, побулькал водой во рту, расстегнул верхние пуговицы рубашки, выйдя из туалета, подошёл к двери с эффектной табличкой «Председатель», хотел войти, но остановился, передумав. Снял свой галстук и подвесил его на золочёную ручку этой высокой двери. Потом выглянул в окно и крикнул, увидев, что директорский лимузин разворачивается во дворе:
– Подожди!
Шофёр поднял руку, давая знать, что слышит, и через несколько секунд Самад оказался рядом с ним:
– В горы. Быстро!
– Директор за почками послал? – благодушно спросил шофёр. Самад кивнул, и скоро они подъехали к хвойной роще.
– Рви, – сказал шофёр.
– Нет, поехали дальше, выше по дороге.
– Выше ещё холодно и почек нету, – недовольно подчинился шофёр. – Нас всё равно далеко не пустят. Говорят, опасность оползней.
– Пропустят. Говори: «Рубаев разрешил». Пропустят.
– Да не пропустят.
Их остановили на контрольном пункте:
– Куда?
– Выше. Рубаев разрешил, – ответил шофёр.
– Проезжайте.
Они поднимались по ущелью. С одной стороны дороги был обрыв, с другой – круто взмыли вверх каменистые склоны. Белые вершины впереди золотило солнце, кое-где синие стрелы голых скал вырывались из снежного покрова.
– Там нет ни одной ёлки! Я не понимаю, куда мы едем?
Самад посмотрел в боковое стекло, взгляд его упёрся в скалу. Шофёр поглядывал вниз, где глубоко на дне ущелья шумела речка. Их остановила спасательная служба:
– Стоп! Назад. Трёх альпинистов накрыло лавиной.
– Мы же не альпинисты, – усмехнулся шофёр, – и потом, Рубаев разрешил, вам-то чё!..
Спасатель отвернулся, и они въехали в туман. Шофёр ещё больше сбавил ход, они ехали уже по грунтовой дороге, и облачко, покрывшее их, через несколько секунд растаяло под колёсами. Впереди на обочине стояла самоходка без пушки, от неё навстречу им решительно