тот, – путь-то не близок. Ох не близок! Да и не любят они пришлых. Зачем тебе к ним, а?
«Тебя не спросил», – подумал Солипатрос. Но вслух учтиво ответил:
– Письмецо вот для него у меня.
– Письмецо-о-о… – протяжно передразнил его леший. Потом смешно выпучил глаза и задумчиво произнёс: – Надо же, не знал, что O’Брайан Сиплый читать умеет.
Затем замолчал, глубокомысленно глядя себе под нос, переминаясь с ноги на ногу.
– Так вы сопроводите меня к нему? – начал терять терпение фавн.
– А зачем? – удивился леший.
Солипатрос аж затрясся, но – внутри, а снаружи он излучал высокомерное спокойствие.
– Затем, милейший, что я так хочу.
– Точно хочешь? – подозрительно глядя на него, переспросил леший.
«Нет, ну он издевается! Деревенщина аборигенская! Чучело немытое! Грр…»
– Да, милейший. Точно и всенепременно.
– Ну если точно, – с сомнением вздохнул леший, – то могу провести к Серым горам. А дальше уж сам. Только О’Брайана Сиплого никто уже давно не видел. Может, помер он? – почти с надеждой в голосе спросил леший.
– Вот и узнаю заодно, – опять же с достоинством сказал Солипатрос. – Вперёд, милейший. Время – деньги.
– Как точно выразился, а? – захихикал леший.
По этому хихиканью Солипатрос мгновенно понял, что парень ещё тот прощелыга. Прозрачнее намёка трудно было найти.
– Кстати, о вознаграждении, – как бы между прочим невозмутимо продолжил Солипатрос. – Оно непременно будет, когда мы окажемся у Серых гор.
– Ну да, ну да, – понимающе подмигнул леший. – Непременно будет. Большое и удивительно прекрасное. Ладно, милейший, – мастерски передразнил его леший, – было приятно познакомиться.
На этой фразе он состроил такую гримасу, что Солипатрос, который и без этого кривляния всё понял, окончательно вышел из себя. Денег у него не было. Почти. Пара дублонов с Флинна, остаток выигрыша, составляла весь его капитал. И делиться ими с кем-то он отнюдь не жаждал, мягко говоря.
– Сколько? – с высокомерным холодом спросил Солипатрос.
– Пара монет, лежащих в кармане вашей жилетки, – и вы на месте, – деловым тоном предложил леший.
– Ладно, – сдался Солипатрос, гадая, как же этот жулик узнал о монетах.
Стемнело, и дальше препираться ему уже не хотелось.
– Одна монета сейчас, вторая – у Серых гор.
– Идёт, – кивнул тот, протягивая руку.
Солипатрос не горел желанием прикасаться к этому немытому туземцу, но всё же, пересилив отвращение, протянул руку. Не успел он вложить ладонь в руку лешего, как увидел за спиной у того горящие красным глаза какого-то существа в белом, почти невидимом балахоне.
– А это кто… – начал фразу Солипатрос, но закончить её не успел.
Леший, что-то почуяв, начал разворачиваться назад, но не успел. Возникшая из колыхающегося одеяния рука с блеснувшим в свете луны серпом сделала молниеносное движение – и голова