Все знания, накопленные за годы, здесь оказались совершенно бесполезными. Ведь Истаккальцин и понятия не имел ни о местных обитателях, ни о богах, ни о духах, ни о тоуэйо, ни о том, куда и сколько ещё идти по гиблому проклятому лесу. Мог бы он обратиться к предкам, тогда они, наверное, послали бы видение. Но сейчас нет ни точных сведений, ни книг, ни откровений, даже карта больше не помогала, ведь в такую даль никто ещё не забирался. Что же оставалось? Только ждать. Быть может, дальнейшие события прольют свет на происходящее под пологом раскидистых крон болотных кипарисов. Но сколько же жертв потребуется? Неужели каждый день должен забирать всё новые и новые жизни? Ответов не было. Уэмак решил готовиться к возможной атаке. Молодому вождю казалось, будто тот обстрел являлся лишь первым предупреждением, акцией устрашения, а теперь тоуэйо готовят серьёзное нападение с участием большого количества воинов. Да, растянутая колонна слишком уязвима, но и останавливаться нельзя. Вдруг Кецалькойотль всё же выслал отряд преследователей? Им ничего не стоит по следам отыскать изгнанников. Значит, нужно идти вперёд, продвигаться любой ценой и не сворачивать с выбранного пути.
Да, вчерашний день оказался богат на события, но утро принесло ещё одну новость, и именно она теперь не давала покоя верховному жрецу более всего. Гряда кончилась, и путники снова вступили в воду, но промокшие сандалии и плащ мало заботили Истаккальцина. Возжигатель копала всё прокручивал в голове рассказ старого жреца, ночевавшего в одной палатке с Несауальтеколотлем: «Я уже в том возрасте, когда совсем мало спишь, – начал он, улучив момент, когда с первосвященником можно было переговорить наедине. – Обычно я неподвижно лежу, отдыхаю, восстанавливаю силы после тяжёлого дня, но всё вижу и слышу, что происходит вокруг. Вчера посреди ночи Несауальтеколотль поднялся и вышел из палатки. Поначалу я не подумал ничего дурного. Сами понимаете. – Старик улыбнулся. – Я даже немного задремал, но вскоре почувствовал неладное. Знаете, почему? Я не слышал привычного дыхания Несауальтеколотля. Это меня насторожило. Я открыл глаза – так и есть, парень пропал, а ведь прошло уже довольно много времени. Может, стоило поднять тревогу, но как же искать человека в кромешной тьме, не зная, куда и зачем он отправился? Да и вообще, неизвестно, покидал ли он лагерь или нет. Быть может, он в соседней палатке, тогда меня на смех поднимут. Я решил дождаться утра. И вдруг в палатку заходит Несауальтеколотль и ложится на своё место. Я уже было успокоился, но потом почувствовал, что мальчик весь дрожит, у него даже зубы стучали, а ещё он постанывал и дышал очень тяжело и часто, будто ему пришлось бежать от кого-то. Я хотел его расспросить, но потом подумал: раз он сам ничего не сказал, то и лезть лишний раз не нужно. Была бы опасность, наверное, он разбудил бы весь лагерь. А тут, верно, что-то другое. Ежели вы желаете, то сами расспросите его, вы же верховный жрец, он обязан вам подчиняться».
Вот теперь Истаккальцин думал, стоит ли беспокоить мальчика или следует