на своём пути. – Уэмак остановился и обвёл взглядом собравшихся, лишь одобрение прочитал он в их глазах. Много тяжёлых дней измученные скитаниями люди ждали восстановления союза с богами. И теперь пришло время оправдать их надежды. Нет, правитель ничего не обещал, чтобы его слова не обернулись ложью, но в то же время царевич понимал, без связи с великими нет власти, нет тлатоани. И он продолжил: – И чем больше мы дадим нашему богу, чем лучше будем заботиться о нём, тем сильнее будет его благоволение, тем больше славы и величия мы обретём. Бог выбрал нас неслучайно. Ему не нужен народ дикарей, народ слабый и страшащийся, народ, пребывающий в плену страстей, телесных и духовных. Возрадуйтесь, ибо он выбрал нас, именно нас, наделенных храбростью, мудростью, сильной верой и яростным рвением. Ибо мы – великий народ отважных воинов и прославленных мудрецов, равного которому нет более нигде. Но наш бог не должен ждать. И теперь в знак заключения союза и установления прочной нерушимой связи на века мы все должны даровать нашему богу, Таинственному Владыке, каплю своей крови, драгоценной влаги. Волю нашего покровителя должны исполнить все до единого: и воины, и крестьяне, и слуги, и рабы, и мужчины, и женщины, и грудные дети, старые и молодые, больные и здоровые. Так говорю вам я, Уэмацин из Ойаменауака, сын доблестного Цинпетлаутокацина, потомок блистающего, как сверкание нефрита, Се Сипактли.
Когда Уэмак закончил свою речь, радостные, восторженные крики раздались из толпы, в считанные мгновения их подхватили другие собравшиеся, и вот уже все люди, словно рокочущее море, приветствовали обретение нового бога. Они славили Таинственного Владыку, Уэмака, Истаккальцина и самих себя. Тем временем молодой вождь взял заострённую резную птичью кость и с благоговейным трепетом поднял её к небу, а затем решительно вонзил в мочку уха, проткнув её насквозь. Он почти не почувствовал боли, лишь жар разлился по всему телу, содрогнувшемуся от пламенного экстаза. Жрецы начали раздавать всем колючки агавы. Люди без страха пронзали плоть и выпускали капли драгоценной влаги в честь Таинственного Владыки. Некоторые ранили себя ещё и ещё, стремясь угодить новообретённому богу. Матери протыкали кожу детям, и те плакали, не понимая, ради чего им причинили такую боль. Даже раненые, потерявшие много крови, исполнили волю правителя. И вот, когда в лагере изгнанников не осталось ни одного, кто бы не принёс жертву Тлакацинакантли, огромная тень в форме летучей мыши на мгновение закрыла небо и затмила солнце, а затем унеслась вдаль. Нетопыри и совы высоко в кронах неистово закричали, шумно хлопая крыльями. Налетел ветер, срывая пряди пачтли с ветвей кипарисов. А Истаккальцин вскинул руки и, воззвав к богу, начал читать молитву, первую за все дни испытаний и странствий.
Глава 15. Новый дом
Утро нового дня, светлое и радостное. Истаккальцин встал незадолго до рассвета. От томительного предвкушения щемило в груди и трепетало сердце. Жрец поймал себя на мысли, что такое светлое, искреннее чувство он испытывал последний