и описать всех остальных постояльцев и немедленно сообщать, если прибудет кто-то еще. В остальном все как обычно с дороги: приказала сейчас натаскать воды помыться и подать ужин.
«Вареные яйца и фрукты», – мысленно произнес я, а еще белое ликранийское.
– Вареные яйца, печеная тыква и вода.
И то верно, откуда в дыре Фелио фрукты и ликранийское. Завсегдатаи его забегаловки не ценители дорогих вин, у них запросы попроще.
– Больше ничего? – уточнил я, поднимаясь.
– Нет, только спросила, где завтра можно купить приличную одежду по местной моде.
По моде, ага, мы же тут, в нашем захолустье, те еще франты. Забыла ты, дорогуша, о прежней жизни, совсем забыла.
– Свободен, – бросил бейлифу и направился к выходу.
– Лор! – окликнул меня друг и помощник. – Насколько большие неприятности у нас впереди?
Эпично огромные, судя по всему, раз я такой тупой болван, что собираюсь пойти в дыру Фелио, вместо того, чтобы просто взять и послать проклятую бабу сразу туда, куда она и так обожает взбираться чаще некуда, и свалить к хренам куда-нибудь по важным делам, которых у меня достаточно. Никаких новых встреч, никакого интереса, провались она, как и не было.
Но вот он я, идиот, каких поискать, стою у подножия лестницы с тяжелыми ботинками в руках и размышляю: подняться ли наверх или же лучше сжечь эту халупу вместе с мерзавкой на третьем этаже и теми, кому не свезло ночевать с ней под одной крышей. Не такая уж великая жертва за то, чтобы сжить со свету такую гадость, как она, и вернуть себе раз и навсегда душевный покой. Ну да, будто бы это вообще возможно.
Конечно, она заперлась изнутри, но разве это меня способно остановить? Пристроил свою обувь на тумбе, не сводя глаз с большой бадьи у жарко горящего камина, из которой торчала только взъерошенная макушка. Ни всплеска, ни признака движения, только отблески огня, мечущиеся по неподвижной поверхности. Вдруг уснула в воде и утонула к бесам, сделав этому миру и лично мне большое одолжение? Как бы не так – такие просто не подыхают.
– Настолько не терпится, что и до завтра дождаться не смог? – Хриплый голос в полной тишине комнаты, и у меня весь загривок моментально дыбом, и не только он, будто она эти слова выдохнула в мой затылок, дразня почти касанием.
Прихватив единственный корявый стул, обошел бадью и поставил его так, чтобы сесть к ней лицом, и закинул ноги на край купальни, пялясь прямо и бесстыдно. Поерзал и, не скрываясь, поправил несгибаемого придурка в штанах.
Вода была неподвижна и совершенно прозрачна, мыло нетронутым лежало на широкой ручке деревянной кадушки с ее стороны. Облапал глазами, начиная с груди, формой немного напоминающей каплю с усеченным основанием, нарочно игнорируя ее лицо. Темно-розовые соски, не крошечные вершинки, а сочные, крупные, такие, что начинает чесаться небо от желания втянуть их в рот целиком, глубоко, уже на языке ощущая то, как они съеживаются и твердеют, прямо как сейчас под моим нахальным взором. На краях ареол появились крошечные пупырышки, как оправа из мелких