вынужден был торчать на станции.
Офицеры дружно встали, приветствуя генерала, отдали честь. Под потолком высокого, отделанного настоящим деревом брифинг-зала прокатилось многоголосое: «Слава Императрице!» Все сели, старший ворон привычно занял место с краю. Он редко участвовал в обсуждении, довольствуясь наблюдением, и это устраивало всех. Заодно коллеги вежливо делали вид, что не замечают: на планшет Рагнара вместо штабных документов закачана книга. Наглеть и читать на совещаниях художественные романы старший ворон себе не позволял, но новинки по специальности или по корабельному делу просматривал регулярно.
Вот и сейчас Рагнар открыл интереснейший труд по навигации. Времен первой экспансии, он был откопан на одной из погибших колоний и никогда не переводился. Древний вариант русского давался Рагнару с огромным трудом, но он с упорством пер к цели, одну за одной беря главы измором. Это было занятие куда приятнее всевозможных нудных «штабных разборок», на которых старшему ворону было положено присутствовать по званию. А еще помогало сегодня хотя бы внешне спокойно высидеть до конца совещания.
За прорыв обороны в системе с хроноканалом и за спасение бойцов во время выброса энтропии ворон получил бронзовую медаль «Звезда доблести». Генерал хоть и оглашал сегодня приказ с кислой рожей, но по части медалей никогда не мелочился. Раз уж сразу несколько командиров соединений подали наградной рапорт на старшего ворона – так тому и быть. Но вот дальше… Отклонить просьбу свежеиспеченного кавалера «Звезды», скажем, покинуть станцию для отдыха генерал не имел права, ибо тем самым нарушил бы одну из неписаных, но от этого не менее строгих традиций Легиона.
Да и понял генерал уже давно, что первая ненависть к военной службе у ворона прошла. За последние годы слова «Легион – меч человечества» перестали для него звучать абстрактным патриотическим лозунгом. К тому же выполнять порученное ему дело халтурно и не до конца Рагнар не привык. Даже получи он возможность нелегально снять угольно-черные браслеты ворона, дезертировать бы не стал.
Едва совещание закончилось, Рагнар сразу направился в отдел кадров. Близкий уже отдых манил, нашептывал. Виделись не стены и потолки станции – бескрайний купол неба над бесконечным простором моря. Мелькавшие в коридорах по пути, как в калейдоскопе, лица, обрывки приветствий и чужих разговоров скользили мимо сознания. Кто-то божился загнать нерадивых техников до макушки в палубу, другой радостно оповещал сослуживца, что график дежурств перестроили и очистка главного ангара приходится теперь на чужую смену. Переступая порог нужного кабинета, Рагнар ощущал себя забитой девицей, которая, первый раз не спросясь мамы, пошла на пляж в открытом купальнике. Бледнел, краснел, ладони покрывались испариной, взгляд горел, сердце стучало как бешеное.
– Здравия желаю, лейтенант. Что с моей заявкой?
Ничего страшного случиться не могло, вариант ответа мог быть только один. Но почему-то Рагнар никак не мог успокоиться. Задрожали руки, спина покрылась потом.
– Здравия желаю, господин