разложили припасы. Водка, сок, пирожки Ваниной бабушки, сухарики, хлеб, паштет, огурцы и сосиски ― прямо королевский пир! Мы пили и пьянели, потом купались и трезвели. Снова пили. Потом играли в карты.
– А давайте на раздевание? ― предложил Бык.
– Очень смешно, ― буркнула Маринка, оглядывая всех. ― Сыграть мы сможем только один кон, и сразу найдется проигравший.
Когда стало прохладно, развели костер. Пашка играл на гитаре, а мы прыгали через огонь. Ванек упал, голым боком приложившись о раскаленные угли. Следующие десять минут Маринка скакала вокруг него и причитала. Ванек выпил залпом стакан водки, это подействовало как хорошая анестезия, и он снова повеселел.
Потом мы сидели на пристани в ряд, свесив ноги. В центре ― Пашка с гитарой. Справа от меня ― Бык. Небо заволокло противными свинцовыми тучами. Резкий порыв ветра поднял мусор.
Мы пели под гитару и смотрели на мусорный вальс. В воздухе кружили обрывки газет, листья и пакеты. За ними, догоняя, катились по земле шприцы.
Мусорный ветер, дым из трубы,
Плач природы, смех сатаны,
А все оттого, что мы
Любили ловить ветра и разбрасывать камни.[3]
По макушке ударила большая капля, а через пять минут дождь превратился в хлещущий ливень. Прятаться было некуда, так что Ваня пошел к мусорной куче и вернулся с огромным куском пленки в руках. Мы сели еще теснее, почему-то я оказалась у Быка на коленях ― к огромному его удовольствию. Мы натянули пленку над головами, подлили водки в стаканчики.
Несмотря на мерзкую погоду, уходить не хотелось: на душе было легко и свободно, в объятиях Быка ― сухо и тепло. Он прислонился губами к моей щеке, его дыхание грело кожу. Я повернулась к нему, и в следующую секунду наши губы встретились. Целовался он очень нежно. Я открыла глаза, не прерывая поцелуй, посмотрела на дождевую рябь на воде и почему-то представила хмурое лицо Тошки.
Глава 7
Проснувшись, я долго не могла понять, где я, потом дошло: дома у Тотошки. Как я тут оказалась? В комнату вошел друг ― в одних трусах и в фартуке. В руках была большая миска с венчиком.
– Наконец-то! Вставай, помоги мне с оладушками…
Я послушно встала. На кухне я разбила в миску яйца, добавила муку, разрыхлитель и сахар. А Тотошка уже переворачивал на сковороде первую партию оладий.
– Как я к тебе пришла? Что было вчера? ― спросила я с ужасом. ― Ничего не помню. Последнее, что помню… Фу! Как я целовалась с Быком!
– Ты целовалась с Быком? ― Тошка сделал испуганные глаза и изобразил рвотный позыв.
– Это все водка. Блин, а что было потом?
– Ты позвонила и напгосилась ко мне с ночевкой. Тебя твои до подъезда пговодили.
– А мои предки в курсе?
– Ага, ты им от меня позвонила.
– Не запалили?
– Нет, у тебя голос ногмальный был. Ну, собственно, и конец.
– А где были твои родители?
– Дома. Но я у них спгосил, можно тебе остаться, и они дали добго. Только