приятели неразлейвода тебя избегают, обходят стороной. Среди тех, кто не струсил, оказал поддержку, была семья Казанцевых. Поэтому Анна Аркадьевна, когда ей нашептали, не могла поверить, что виновница всего – Валя Казанцева. Одни видели, как Валя беседует с мамой Алеши, другие слышали, как женщина благодарит Валю, что открыла глаза. Третьи утверждают, что Валя потешалась над влюбленностью Анны Аркадьевны в Соплю. Городок небольшой, общество практически закрытое, спрятаться невозможно. Анна Аркадьевна в штыки принимала доносчиков-доброходов. Только их сочувственные взгляды вынудили пойти к маме Алеши. Та еще особа. Ой, спасибо вам! Руки целовать готова, ноги мыть и воду пить! Лешку из больницы забирали, доктор сказал, что вовремя кинулись, спасли. А то бы гной в мозг, и дурак на всю жизнь или помер. Анна Аркадьевна прямо спросила, был ли у нее разговор с классной руководительницей 7-го «А» Валентиной Сергеевной. Был, по душам, как мать с матерью. Мол, Анна Аркадьевна, возможно, не права, что оттирает родную мать, выставляет ее врагом собственному ребенку, и неизвестно, будет ли ему лучше, когда увезут в Москву, в интернат, который, конечно, не детдом, но разве может что-то сравниться с родным домом.
«Увезут, – стучало в голове у Анны Аркадьевны, когда она шла домой. – Увезут, – застряло как на пластинке. – Словно на каторгу. А не в другую жизнь, которой этот несчастный мальчик заслуживает».
То был первый звоночек от Вали. Потом они раздавались с нерегулярной периодичностью. Муж Илья не может слышать ее имени. Если бы они жили в диком обществе, доисторическом или в постапокалиптическом, Илья удавил бы Валю собственными руками и с выражением громадного удовольствия на лице.
– Вы хотите сказать, что я буду как тот Сопля? – спросил Юра.
– Я хочу сказать, что ты опять говоришь мне про то, что я хочу сказать, – досадливо сморщилась Анна Аркадьевна. – В чем тогда смысл нашей беседы?
– Извините!
– Во-первых, я не имею понятия, обладаешь ли ты, обладал – точнее – такими же способностями, как Алеша. Вряд ли. Во-вторых, любознательных и способных детей очень много. Определить, рано определить, кто из них по-настоящему одаренный, необычный, гений, крайне сложно. Нам понадобилось много лет, итоговый документ мы назвали обтекаемо «Рабочая концепция одаренности». И стопроцентной уверенности не будет никогда. Это правильно и справедливо. На ребенке нельзя ставить клеймо. Пусть этим тешутся фантасты с их чудо-тестами на генный статус. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что хорошие фантасты в подобной раздаче будущей судьбы видят зло. На ребенке нельзя ставить клеймо! – повторила Анна Аркадьевна.
– А на взрослом человеке? – спросил Юра.
– Иногда приходится.
– Какие пункты в той концепции одаренности?
– Сейчас начну перечислять! – пожала плечами Анна Аркадьевна. – Сведения не секретные. Зайди в Интернет и прочитай. Хочется чего-нибудь попить.
– Принести компот? –