самой быстрине каменной громадой, которая за многие века потрескалась и раскололась на глыбы разной величины. А Рось, как разъярённый зверь, бьётся о его подножие, мечется по камням, прорывается по узким щелям между скал и мчится дальше, в тёмную пучину. Здесь всегда, и днём и ночью, летом и зимой, стоит непрерывный гул, а в солнечные часы в мелких водяных брызгах играет яркая радуга.
Вниз по течению остров постепенно снижается, переходит в широкую плодородную равнину, засеянную разными злаками. Здесь раскинулось селище Тура, прозванное Каменным Островом.
В полдень к южному берегу подъехало несколько всадников. Передний что-то крикнул через реку старику, дремавшему на солнышке возле подъёмного деревянного моста. Тот радостно замахал руками и сразу стал опускать на крепких конопляных канатах перекидной настил. Всадники спешились и, не торопясь, осторожно перебрались на остров. Навстречу им от селища с лаем выскочило несколько псов. Потом появились люди.
Русоволосая девушка в длинной белой сорочке закричала:
– Отче, отче, Кий с братами вернулись!
Из большой хижины, стоящей посреди селища, вышел Тур. Приложил руку ко лбу, прикрывая глаза от солнца, чтобы получше разглядеть прибывших.
За ним на площади собрались родовичи – старшие и младшие, седые деды и стройные крепкие отроки, сгорбленные старушки и розовощёкие девушки, подростки и совсем малые, только начавшие ходить, дети. Высыпал весь род. Никто, порой и сам Тур, не мог определить степень родства некоторых из этих людей с семьёй старейшины. Жили они здесь издавна, и все друг друга считали близкими.
Девушка помчалась навстречу братьям.
– Что хорошего привезли из степи?
Кий обнял сестру.
– Только гостей, Лыбедько!.. Передаём их на твоё попечение – устрой всё как следует!.. – указал на измождённых уличей. Тут же добавил: – Покличь поскорее волхва Ракшу – пускай придёт: раненого привезли!
Лыбедь кивнула ему, а всем поклонилась и убежала.
К сыновьям и тем, кто с ними прибыл, подошёл старейшина. Его встревоженный взгляд задержался на незнакомых женщинах и отроке, едва стоящих на ногах от усталости, потом на взмыленных конях, на диковатом гунне со связанными за спиной руками. Вдруг он увидел измученное лицо, что выглянуло из походных носилок.
– Князь Добромир? Откуда? Какими судьбами? – Но заметив, что тот едва шевелит губами, обернулся к Кию: – Что с ним?
– Гунны разгромили уличей, отче.
Тур содрогнулся.
– О милостивые боги!.. Не может этого быть!
– Но это так, отче. – Кий пожал плечами. – Не прошло и недели, как это случилось. Почти вся дружина князя Добромира погибла. К счастью, княгиня, княжна и княжич спаслись.
– Что же дальше задумали гунны?
– Только богам это ведомо… Князь Добромир думает, что каган Эрнак хочет восстановить такую державу гуннов, какой она была при Аттиле. Из Мезии[13] он перебрался на левый берег Дуная, и, чтобы соединиться