пропустив всех, задержались в укрытии из лапчатой лещины. Осторожно выглянули – далеко ли гунны?
Те тоже остановились и озадаченно смотрели на отвесные стены ущелья и зелёную накипь зарослей в нём. Видимо, опасаясь засады.
Горицвет, злорадно усмехаясь, сказал:
– Вы поедете дальше, а я останусь здесь. Клянусь Перуном, хоть одному, а достанется моя стрела!
– Погибнешь!
– Всё может быть… Но кому-то нужно их задержать!
– Я тоже с тобой!
– Нет, Боривой, ты не останешься… Твоё место – во главе отряда. Спасай князя! – И Горицвет ударил плетью коня Боривоя. – Прощай!
Когда Боривой исчез в гуще кустов, молодой воин слез с коня, взял в руки лук и стрелу – выглянул из укрытия. Гунны приближались.
Горицвет ждал. Пусть подъедут ближе! Ближе!.. Чтобы не промахнуться! Чтобы поразить хотя бы одного в сердце!
Они осторожны – у каждого в руках наготове лук с наложенной на него стрелой. Готовы в любой миг ответить выстрелом на выстрел.
Вот уже отчётливо видны их лица – широкие, тёмные, обожжённые солнцем, ветрами и огнями степных костров. Из-под островерхих войлочных колпаков на плечи спадают тонкие косички жёстких чёрных волос. У одного из них, по-видимому старшего, так как остальные почтительно прислушивались к его восклицаниям, щеки и нос покрыты оспинами, а острый взгляд так и рыщет, так и стрижёт, стремясь проникнуть сквозь густую завесу курчавых зарослей. Хорошо бы избавиться от него, обезглавить вражеский отряд. Но он, точно чувствуя опасность, всё время держится за спиной других воинов.
Горицвет натянул тетиву – прицелился. Стрела свистнула как плеть и вонзилась в грудь ближайшего гунна. Даже не вскрикнув, тот взмахнул руками и упал с коня наземь.
– Есть один! – радостно воскликнул Горицвет и потянулся к колчану за следующей стрелой. – Боги помогают мне!
Но гунны тоже оказались бывалыми воинами. Заметив, где колыхнулась веточка ивы, они не мешкая выпустили туда пять стрел, и те холодно и злобно пропели песню смерти. Две из них попали в храброго улича – одна в руку, вторая – в горло.
Подсечённым колосом упал Горицвет навзничь в остролистую осоку и, хотя был ещё жив, не мог и шевельнуться. Затуманенным взглядом смотрел вверх, сквозь зелёную листву.
Потом кусты расступились – и к нему подъехали всадники. О чём-то быстро заговорили между собой. Но он ничего не понимал. Лежал молча, бесстрашно, наблюдая за тем, как один из них вытянул из ножен блестящую саблю и наклонился с коня… Сабля вонзилась ему между глаз…
Тем временем Боривой вывел свой небольшой отряд из устья ущелья, где навсегда остался Горицвет, в его среднюю часть. Заросли здесь стали реже, ниже, бурьян более цепкий. Вокруг высились жёлтые отвесные стены с множеством отверстий, в которых гнездились быстрокрылые ласточки, поднимались в небо острые шпили, а из глубоких мрачных обрывов веяло угрюмой прохладой.
Но вот ущелье разветвилось на три русла. Беглецы заколебались. Куда направить путь?
Боривой