мог судить, цепь и замок были сравнительно новыми – и довольно массивными. Такая цепь подошла бы для золотохранилища Форт-Нокс. Пожав плечами, я отошел от ворот в сторону, приподнял проволочную сетку забора и пролез под ней. Вернувшись на дорогу, я зашагал по направлению к трейлеру Брайса.
Насколько я знал, мой приятель никогда не задумывался о таких вещах, как содержание и ремонт. Таких слов в его словаре попросту не было, поэтому состояние старого кинотеатра год от года только ухудшалось. Кучи мусора на смотровых площадках становились все выше, краска на покренившихся столбах с громкоговорителями шелушилась и облезала, а мусорный контейнер-переросток, который Брайс гордо именовал трейлером, с каждым моим приездом становился все менее пригоден для жилья. Ничего удивительного, что Брайс так и не женился. А если бы сюда попал представитель Санитарной инспекции или Службы помощи бездомным, он бы проклял это место и приложил все усилия, чтобы как можно скорее стереть его с лица земли.
Сказать, что Брайс был барахольщиком, было бы преуменьшением. Ненужные вещи, отходы, просто обломки он сваливал на территории кинотеатра в виде огромных куч, которые поднимались на высоту выше человеческого роста. Перекрученная арматура, мотки ржавой проволоки, гнутое кровельное железо, запчасти древних автомобилей, гнилые доски, обломки фанеры – чего там только не было! В результате старый кинотеатр напоминал не то тотальную гаражную распродажу, не то филиал городской свалки. Что касается меня, то мне лишь в редких случаях удавалось догадаться, что здесь действительно мусор, а что – не совсем. Что касалось самого Брайса, то он никогда не ломал голову над подобными вопросами.
Когда я перевалил через гребень холма и миновал густую поросль молодых деревьев, которая когда-то была просмотровой площадкой номер один, я остановился как вкопанный, не в силах поверить своим глазам.
Все мусорные кучи, придававшие расстилавшемуся чуть ниже пейзажу неповторимое своеобразие, куда-то исчезли. Нигде, насколько хватал глаз, не было ни намека на груды обломков, если не считать еще дымившегося кострища у подножия холма в полутора сотнях ярдов от меня. Все остальное пространство выглядело просто безупречно – земля выровнена, обломки асфальта и бетона тщательнейшим образом собраны и вывезены, трава скошена. И не просто скошена – судя по всему, ее сгребли и тоже увезли в неизвестном направлении, так что из земли не торчало ни былинки, одна жесткая сухая стерня.
Только потом я заметил: все, что могло быть покрашено (включая уцелевшие киноэкраны), было покрашено и теперь сверкало блестящей белой эмалью. Кроме того, экранов на площадке снова было три. Кто, как и когда восстановил два из них (один из них был повален ветром, второй сгорел), я не мог себе и представить. На всех трех парковочных площадках, расходившихся звездой от центральной проекторной, были тщательно восстановлены столбы с громкоговорителями, и к ним тянулись новенькие провода. Сама проекторная при ближайшем рассмотрении тоже оказалась